– Фэйбл, я… – Он замолкает и сглатывает. – Я недостаточно трезв, чтобы отвезти тебя домой.
Разочарование охватывает меня. Отличный первый шаг.
– Вызову такси. – Словно могу позволить себе потратиться, но что, черт возьми, в моих силах сделать еще?
– Нет. – Он качает головой. – Хочу, чтобы ты осталась со мной. Сегодня ночью.
Все внутри меня кричит: беги, беги далеко! Однако тонкий тихий голосок просит: останься. Просто поспать на диване и следующим утром проснуться обновленной после ночи, проведенной в доме любимого человека. Мы ничего не будем делать. А, может быть, даже поговорим. Может быть, он признается, почему попросил спасти его трогательной запиской, а потом не отвечал на мои эсэмэски и голосовые послания.
Да, я по-прежнему хочу получить ответ о причинах своего полного фиаско.
– Не могу, – шепчу я.
– Пожалуйста. – Он откашливается. – Ничего не случится. Обещаю.
Закрываю глаза: мои мысли и желания противоречат друг другу. Я веду войну сама с собой и ненавижу это. А может, я хочу жесткого, грязного, умопомрачительного секса с Дрю Каллаханом. Но данное мне обещание и джентльменское воспитание могут сыграть не в мою пользу. Парень – абсолютный рыцарь.
Но сегодня мне не нужен рыцарь. Мне нужен комфорт. Страсть. Я жажду всего, что Дрю может мне дать. Восхитительно горячие поцелуи, невероятные ласки…
– Мы поговорим. – Он тянется ко мне и берет за руку. Теплая ладонь, слегка шершавые пальцы, они гладят мою кожу, и я мгновенно реагирую. Тело покалывает, подскакивает пульс. Часом раньше Колин коснулся меня, и ничего подобного не произошло.
Дрю так смотрит на меня, что я хочу немедленно выскользнуть из одежды и обнажить ему собственную душу.
– Поговорим о чем?
– Я должен рассказать тебе о том… что происходит. – Он сжимает мою руку, и я закрываю глаза, переполненная ощущениями. Боже, его прикосновение так приятно. – Должен извиниться за наплевательское отношение к тебе.
Извинение – хорошее начало. Я могу обманывать себя, но все же хочу услышать, что он мне скажет. Мне нужны объяснения.
– Хорошо. Хотелось бы услышать твои извинения.
– Хочешь услышать их прямо сейчас?
– Да, начни с первого, – киваю я.
– Должно быть больше, чем одно?
Я смотрю на него и вижу: он меня дразнит. Это даже мило – то, как он смотрит на меня, улыбаясь.
– Определенно. – И киваю снова. – И первое хочу сейчас. До того, как мы выйдем из машины.
Выражение его лица меняется, он выглядит серьезно и торжественно.
– Фэйбл. Мне очень жаль. – Он поднимает мою руку и целует пальцы.
Его губы на моей коже превращают ноги в желе, а я даже не вставала. Его игривость делу не поможет. Мне нужно помнить, что он пьян. Его разум в тумане.
– Теперь пойдем со мной. Не сделаю ничего такого, обещаю. – Он выводит X в центре груди указательным пальцем.
– Честное скаутское.
– Ты действительно был скаутом?
– Нет, – улыбается он. – Но ты можешь мне доверять.
Знаю, что могу. Я хочу, чтобы он оставил мне пространство, позволил переварить все случившееся этим вечером, а еще я хочу его самого. В голове полный кавардак.
И так каждый раз, когда мы вместе.
Мы выходим из машины, и я без единого слова протеста иду за ним через парковку. Также молча позволяю вести меня к дому, хотя могу чувствовать его присутствие спиной. Резко вдыхаю, когда он кладет руку мне на талию, чтобы сориентировать в правильном направлении.
Он не отнимает руку, пока мы не подходим к входной двери. Словно сам нуждается в этой связи.
Мне она тоже нужна.
Когда он открывает дверь, то пропускает меня вперед, и я вхожу в его тихую, темную квартиру. Он щелкает выключателем, освещая комнату, в которой нет ничего, кроме дивана, кресла и телевизора с плоским экраном. Никаких фотографий, безделушек, беспорядка. Только необходимые вещи.
В комнате не хватает тепла. Здесь словно никто и не живет. Это напоминает мне того Дрю, когда мы встретились впервые. В той своей версии он ничего не чувствовал, вел себя так, будто его ничего не касается. Был бесчувственной оболочкой человека.
Мне нравится думать, что всего за несколько дней я его изменила. Научила чувствовать. Открываться и иметь дело с эмоциями, желаниями и потребностями. Мое влияние дало ему возможность быть нормальным, снова стать человеком.
