Это должна была быть книга поражений.
Втайне он боялся, что растерял задор, утратил честолюбие. Пуф! Сегодня есть, завтра нет. За ним закрепилась репутация ярого честолюбца, безжалостного честолюбца, и, пожалуй, когда-то так оно и было. Но со временем из-под оболочки старого Данцига начал проступать другой Данциг, более мягкий, более одинокий человек, человек, жаждущий исследовать не сферу власти, а сферу чувств. Он надеялся, что это процесс изменения или преобразования. Но страшился, что вступил в пору энтропии.
Он подумал, что надо позвонить еще какой-нибудь девушке, потому что мысль о том, чтобы провести в этой комнате, рядом с той комнатой, в одиночестве, еще хотя бы одну секунду, была невыносима.
Чарди решил, что не станет рассказывать им – ни Ланахану, ни Йосту, и уж точно ни тому человеку, чье присутствие ощущалось буквально во всем, Сэму Мелмену, – о Тревитте и о Мексике.
– Пол, по-моему, вам пора возвращаться к Данцигу. Вер Стиг, – это имя Ланахан произнес с желчью в голосе; похоже, он не относился к числу поклонников Йоста, – говорит, что справится со всем за день-другой.
Майлз злился – он в дейтонскую группу не попал. Похоже, им пожертвовали в пользу людей, которым Йост не то больше доверял, не то меньше их боялся.
– Успокойся, Майлз. Ты еще увидишь Улу Бега. В Дейтоне Йост его не возьмет.
– Да они оцепили весь Дейтон. Он у них под колпаком. Это всего лишь вопрос времени, – уныло сказал Ланахан.
Он потел. Из-под его челки катились капли неразбавленного честолюбия.
Чарди вдруг понял, что Ланахан холодно и откровенно не желает, чтобы Йост поймал курда. Без его участия.
– Нет, Майлз. Йост совсем не знает курда. Думает, он какой-нибудь ошалевший террорист из третьего мира. Безмозглый стрелок, человек с оружием, которому моча ударила в голову. Он не понимает, что Улу Бег хлебнул по полной программе.
Хлебнул? Чего?
Но спрашивать Ланахан не стал, просто уставился на Чарди сердитым взглядом.
– Крысятам, вроде Йоста, не по зубам ловить героев вроде Улу Бега, – проговорил он наконец.
– Что-то в этом роде.
– Чарди, это все чушь собачья. Дурацкое убеждение, совершенно детское. Романтический бред, миф. Ерунда с начала до конца. На Улу Бега охотятся люди, вооруженные компьютерами, хитрой электроникой и оптикой. И человеческими ресурсами. У них полная свобода действий. Все, что угодно. Сколько хочешь пушечного мяса. Полное управление пушечного мяса. Вы прямо делаете из него благородного героя-одиночку, которого может одолеть только другой такой же герой с чистой душой. Мы все-таки живем не в прошлом веке – он, если вы еще не заметили, некоторое время назад закончился.
– Ладно, Майлз. Не говори потом, что я тебя не предупреждал. Ты мне почти нравишься. Ты так хочешь добиться успеха.
– Хватит, Пол.
– Ты хочешь вырваться наверх. Примазаться к гарвардским мальчикам.
– Хватит об этом говорить, Пол. Я должен сообщить Йосту, где вы. Советую вам отправиться туда, где вам положено находиться.
Нет, Чарди не станет говорить Майлзу о Тревитте. Потому что у Тревитта не было официального разрешения работать в Мексике, и потом не оберешься проблем, если вдруг окажется, что Тревитт проводил в Мексике какую-то операцию, категорически запрещенную Йостом.
Но тут крылось еще кое-что. И это, пожалуй, доставляло Чарди наибольшее удовольствие и лучше всего объясняло его решение: впервые за все время ему было известно что-то такое, чего они не знали.
Надо дать Тревитту какое-то время, пространство для маневра. Может, он что-нибудь и накопает. Но что? Или кого?
Чарди улыбнулся.
«Я, пожалуй, ставлю на Тревитта, – подумал он. – Мечтателя, едва вышедшего из школьного возраста, полного безумных, бредовых представлений о приключениях. Отягощенного легендами, бредящего героями – настоящего фаната, настолько не похожего на трезвомыслящего, мрачного, бесцеремонного коротышку Майлза, насколько это вообще возможно. Тревитт – это воплощенное рвение и лопоухая щенячья любовь».
Чарди подумал о всех тех ребятах, которым он прикрывал спину и которые прикрывали спину ему. О героях, начиная с Френчи Шорта, которые плохо кончили. А он тут со своими ставками на Тревитта.
