Единственная их надежда заключалась в том, что враг был один. Драконы вида Draco Rex — интроверты и отличаются большой скрытностью. Если не считать периодов спаривания, они всегда избегают общества сородичей. Им нравится жить в одиночку. И даже при спаривании инстинкт не позволяет большому Земляному дракону драться из-за самки или отвоевывать территорию, где предстоит выращивать потомство. Спариваются эти драконы всего лишь раз в два года и потому питаются редко. Взрослой особи достаточно двух-трех приемов пищи в год.
Изучив повадки Draco Rex, Икар решил заманить дракона в его излюбленное логово. Икар выжидал; со стороны казалось, что он не вооружен. Дракон напал на него без предупреждения. Не приближаясь, оставаясь метрах в тридцати от жертвы, чудовище вдруг изрыгнуло первый огненный шар. Икар успел уклониться, и пламя не опалило его. Огненный шар ударил в стол, стоящий за Икаром, и столешница тут же вспыхнула. Вверх взметнулись ярко-оранжевые языки. За первым огненным шаром последовали еще два. Икар ловко уворачивался и потому не пострадал.
Тем временем дракон осторожно подползал к своему противнику. Очутившись от него на расстоянии метров десяти, он присел и выпустил когти, готовясь разорвать человека на куски. Из его пасти капала слюна; видимо, он проголодался, и ему не терпелось полакомиться молодым человеком. Икар сдернул с плеча арбалет, схватил стрелу и прицелился точно в драконью морду. Он выстрелил, но дракон заранее почуял опасность и начал двигаться еще до того, как Икар начал действовать. Стрела пролетела мимо зверя, не причинив ему никакого вреда, а дракон взмыл в воздух и, перелетев через Икара, приземлился у него за спиной. И сразу, еще не до конца развернувшись, набросился на свою жертву. Его клыки вырывали из спины молодого человека огромные куски мяса.
Решив, что пора забирать его, пока он серьезно не пострадал, я нажал КатаПульт и тут же переместил Икара в Реал. Молодой человек вскрикнул от боли и исчез.
Теперь дело было за двумя его спутниками. Тадзё и Номуна бросились на дракона с разных сторон и принялись рубить его мечами. Зверь не ожидал нападения; он заревел от боли и попятился. Оскалил огромную пасть, но нападающие без труда уклонялись от укусов. Чудовище слабело. Потом они ринулись в атаку; они кромсали и рубили дракона. Одним ударом Тадзё отрубил два когтя с правой лапы дракона; в другой раз он вонзил лезвие меча ему под лопатку. Дракон был серьезно ранен; его сине-зеленая кровь струей хлынула на каменный пол. Поняв, что враг слабеет, Тадзё и Номуна осмелели и стали действовать увереннее. Они нападали на зверя с разных сторон, и тот заметался, не зная, на кого броситься вначале. Люди размахивали мечами и то и дело оскальзывались — трудно сохранять равновесие на залитых кровью каменных плитах.
Громко вереща, дракон развернулся, собираясь улететь; его огромные крылья замолотили по воздуху. Но взлететь никак не удавалось; у него не хватало места для разбега и не получалось набрать достаточную высоту. Казалось, все кончено; Номуна размахнулась и отрубила кончик правого крыла. Хотя дракон сумел оторваться от пола, лететь на одном крыле он не мог и тяжело рухнул на пол. Он подполз к серой каменной стене и приготовился дать последний бой.
Тадзё и Номуна приближались осторожно, занеся мечи для решающих ударов. С оскаленных клыков дракона еще капала кровь Икара. Он снова изрыгнул пламя, но, поскольку силы дракона слабели, огненный шар поплыл по воздуху очень медленно и оба воина без труда уклонились от него.
— Осторожно! — крикнула Номуна. — Он ведь еще жив!
Тадзё кивнул. Его так и подмывало броситься в атаку, пробежать мимо раненого дракона, насладиться победой и вступить в ряды немногочисленных счастливцев, которые добрались до высшего уровня и увидели Золотого дракона.
В спешке они и допустили роковую ошибку. Сзади появился второй Земляной дракон, гораздо больше первого — метров двадцати в длину. Он издал такой оглушительный рев, что затряслись стены. Тадзё и Номуна развернулись кругом. Мечи в их руках казались детскими игрушками из фольги. Они сразу же поняли, что обречены. Раненый дракон поменьше встал и, чуя их слабость, снова осмелел.
