— Первая леди спрашивает, где вы! — послышался с экрана голос Мейснера.
Энни Диксон снова подняла голову и увидела своего мужа, который разговаривал по телефону. На коленях у него сидела полураздетая Мэрилин.
— Она приказала сотрудникам Секретной службы разыскать вас.
Энни Диксон покосилась на Мейснера; к счастью, тот смотрел в другую сторону. Первая леди огляделась по сторонам. Ей показалось, что о ней все забыли. Всех захватил образ их президента и одной из величайших богинь киноэкрана всех времен и народов. Она вовремя повернула голову назад и увидела, как президент рывком опускает Монро на колени.
— Составьте список всех компаний, которые используют аватар Монро, — распорядился Клэнси, глядя на Галлахера.
— Хорошо. — Галлахер тут же передал приказ одному из своих подчиненных.
Сам Клэнси не мог оторваться от экрана; зрелище завораживало его и одновременно смущало. Он прекрасно понимал, какие чувства сейчас испытывает первая леди, и нарочно избегал ее взгляда.
— И ты узнаешь, что нравилось Джонни, — мурлыкала Монро.
— Ладно. Так ты в самом деле знаешь, что отсюда есть другой выход? Хотелось бы мне увидеть физиономии агентов Секретной службы, когда они обо всем пронюхают!
— Он ничего от меня не скрывал.
— Ладно. Только давай по-быстрому.
Они подошли к шкафу, и Тедди Диксон нащупал пульт управления.
— Я не знаю кода, — услышали они его голос.
Все увидели, как Мэрилин наклонилась вперед и набрала какую-то комбинацию. Стенка шкафа отъехала в сторону.
— Откуда ты?.. — ошеломленно спросил президент.
Красавица улыбнулась и прижала палец к его губам, а потом поцеловала его.
— Джонни ждет! — добавила она чуть слышно.
Диксон прошел в проход. Монро в последний раз оглянулась, послала камере воздушный поцелуй, вошла в шкаф и закрыла за собой дверцу.
Больше никаких событий в Овальном кабинете не наблюдалось — до тех пор, пока через несколько минут туда не ворвался Клэнси.
— Прокручивайте запись снова и снова; возвращайтесь ко всему, что покажется вам важным. Вдруг что-то, хотя бы мелочь, не впишется в общую картину! — Клэнси не обращался ни к кому конкретно; голова отказывалась верить тому, что он только что видел.
— Он скоро вернется. Может, он сейчас просто… забылся, увлекся, — прошептал Мейснер ему на ухо, стараясь, чтобы его не услышала первая леди.
Клэнси метнул на главу администрации испепеляющий взгляд:
— Вряд ли!
— Почему бы и нет?
— Это вы сообщили ей код от аварийного выхода?
— Как я мог? Я даже не знал, что оттуда есть второй выход!
— Вам известен код доступа в Овальный кабинет в Реале?
— Нет. Его знает только сам президент и вы, ребята.
— Тогда откуда она его узнала?
— Может, он… Не знаю. По-моему, вы преувеличиваете. Вряд ли ему грозит серьезная опасность.
— Я не утверждаю, что кто-то взломал наши компьютеры, — перебил их Галлахер, — но у кого-то оказались все наши коды доступа. И если президент не вернется в самом ближайшем будущем, это означает только одно: злоумышленнику удалось каким-то образом взломать и код на КатаПульте! Следовательно, ни мы и ни кто другой больше не можем безбоязненно переноситься во Второй мир и быть уверенными в том, что мы оттуда выберемся. Под угрозой вся система безопасности во Втором мире!
— На время забудь обо всем. Ты уверен, что в системе не оставили лазейки?
Клэнси имел в виду брешь в системе защиты, которую часто оставляют программисты во время разработки системы с целью ее отладки.
— Если и есть, нам о ней ничего не известно.
Коттедж «Роза»
2M197K125RC, «Изумрудный город»
Второй мир
Реальное время: до контрольной точки 12 часов 33 минуты
Врач, как всегда, разговаривал со мной покровительственно. Он сидел за столом лицом ко мне; компьютерный монитор разделял нас, словно граница. Кабинет доктора был обставлен скупо: только стол да синий шкафчик для документов. Необходимости в шкафчиках, собственно говоря, не было, но так кабинет врача казался более традиционным, старомодным. Видимо, кто-то решил, что пациентам так больше нравится.
— Вы проводите в Сети слишком много времени, — укоризненно заметил врач.
— Ну да, я регулярно там бываю. Такая у меня работа! — огрызнулся я. Не понимаю, почему я должен оправдываться, как будто я — наркоман, который обещает «соскочить», но никак не может расстаться со своим пагубным пристрастием.
