Именно на май-август 1939 года пришелся пик событий на реке Халхин-Гол. В кровопролитных сражениях, там развернувшихся, участвовали с обеих сторон десятки тысяч солдат при поддержке крупных сил авиации и танков[146]. Общие потери в живой силе сравнимы или превышают число убитых и раненых при завоевании нацистами Франции в 1940 году. Не случайно, что события на Халхин-Голе скрупулезно калькулировались в кратко– и среднесрочных планах агрессивных держав и их умиротворителей.
Посол Германии в Токио Э. Отт телеграфировал Э. Вайцзеккеру 7 июня 1939 года: «Вечером 5 июня послу Осиме (японский посол в Берлине) телеграфом направлена инструкция. В соответствии с ней Япония должна быть готовой к тому, чтобы автоматически вступить в любую войну, начатую Германией, при том условии, что Россия будет противником Германии»[147]. Аналогичного обязательства японцы на основе взаимности ожидали от Берлина.
Сообщение Отта подтвердил и дополнил рядом подробностей Рихард Зорге в донесении Генеральному штабу РККА 24 июня: последние японские предложения по военному пакту с Германией и Италией содержат следующие пункты:
1. В случае войны между Германией и СССР Япония автоматически включается в войну против СССР.
2. В случае войны Италии и Германии с Англией, Францией и СССР Япония также автоматически присоединяется к Германии и Италии.
3. В том случае, если Германия и Италия начнут войну только против Франции и Англии (Советский Союз не будет втянут в войну), Япония по-прежнему будет считать себя союзником Германии и Италии, но военные действия против Англии и Франции начнет в зависимости от общей обстановки. Если, однако, интересы тройственного союза потребуют этого, то Япония присоединится к войне немедленно.
«Согласно первому пункту, все японские силы будут брошены против СССР». Во втором и третьем случае Япония не выступит дальше Сингапура[148].
Доступные материалы показывают, что Берлин в это время весьма смущала формула автоматизма. Во-первых, подписание пакта, содержавшего такую формулу, могло немедленно превратить Германию в военного противника СССР, ибо от Токио зависело, как ранжировать события на Халхин-Голе: продолжать выдавать их за «инцидент», вызванный «неясностью» прохождения границы, или за «разведку боем», либо поднять ставки и союзническую помощь СССР Монголии превратить в казус белли. Во-вторых, Гитлер не был настолько высокого мнения о военном потенциале Японии, чтобы свою экспансионистскую программу (и без того авантюрную) обременять дополнительным риском – необходимостью взаимодействовать с вооруженными силами, которые в серьезных переделках себя не очень зарекомендовали.
Так или иначе, летом 1939 года японская концепция военного сотрудничества не устраивала нацистов, и они настроились на иной, чем привиделся Токио, план действий. В какой-то степени Япония даже обременяла этот план. Фюрер не хуже Шуленбурга[149] знал, что на испытательный стенд вынесено японо-германское согласие, но решил – в обход «антикоминтерновского пакта» – поставить японских «друзей» перед совершившимися фактами и, сверх того, вынудить их, адаптируясь на берлинскую стратегию, на время умерить агрессивность по отношению к СССР.
Перекрещивания дат в политике случаются, порой досадные и даже роковые. Но «соглашение Арита-Крейги» – под этим названием в международную летопись занесено совместное заявление правительств Великобритании и Японии от 24 июля 1939 года – не причислишь к хронологическим курьезам.
В разгар сражений на Халхин-Голе с более чем неясным прогнозом и в момент англо-франко-советских переговоров, имевших официальным назначением создание заслона агрессорам в Европе, Лондон фактически освящал захватническую политику Японии. Британское правительство, гласило заявление «соглашение Арита-Крейги», «полностью признает нынешнее положение в Китае, где происходят военные действия в широком масштабе, и считает, что до тех пор, пока такое положение продолжает существовать, вооруженные силы Японии в Китае имеют специальные нужды в целях обеспечения их собственной безопасности и поддержания общественного порядка в районах, находящихся под их контролем, и что они должны будут подавлять или устранять любые такие действия или причины, мешающие им или выгодные их противникам. Правительство его величества не имеет намерений поощрять любые действия или меры, препятствующие достижению японскими вооруженными силами упомянутых выше целей». Оно «разъяснит британским властям и британским подданным в Китае, что им следует воздерживаться от таких действий и мер»
