Мучительно пытаясь вспомнить, где именно лежит запас человеческих денег, он поставил чайник на плиту и пошёл в подвал, в лабораторию. Ромашка в его запасах точно не кончилась. На выходе с ним столкнулся посвежевший Вадим. Мальчишка успел переодеться и как раз вытирал шею незнакомым полотенцем, когда Корион вышел из лаборатории с банкой.
- Все-таки англичане – странные люди! Зачем, спрашивается, нужен отдельный кран для горячей воды, когда в мире давным-давно придумали смеситель?
- Для экономии.
- Видел я, как местные экономят. Затыкают пробкой раковину, набирают в неё посуду, заливают её средством для мытья, а потом пускают воду и бултыхают посудой в этой воде. Причём даже не под струей, а именно в воде – типа споласкивают. А потом никак не могут понять, почему у них вечные проблемы то с желудком, то с печенью, и тратят кучу денег на таблетки. Тоже мне, экономия!
Да, определённо, Волхову становилось всё лучше. Зрачки пришли в норму, а взгляд больше не скользил расфокусировано, не был устремлен куда-то внутрь. А всего-то требовалось выпустить ребёнка в мир смертных.
Пока Корион раздумывал, что Аунфлай теперь точно пропишет иномирца в его доме, тот перебросил полотенце через плечо и кивнул на банку.
– Что это у вас?
- Ромашка. Я не рассчитывал, что вернусь сюда так скоро, поэтому за всем остальным придётся идти к людям.
- Так значит, тут всё-таки есть люди?
- Город. На другом берегу. Сюда они не суются, за исключением жаждущих приключений детей да почтальона.
Живот у Вадима заурчал. Корион подавил желание с досадой поморщиться.
- Да… - задумчиво сказал мальчишка, прислушавшись к руладе в желудке. – Хорошо, что у меня с собой есть продукты. Где у вас кухня, сэр?
Хов не рассчитывал на то, что в почтальонке найдётся что-то существеннее чипсов, и слегка оторопел, когда на столе появились спагетти, рис, ещё какие-то крупы, несколько банок тушёного мяса и консервированных овощей, десяток различных специй и множество снеков, печенек и сухариков на все случаи жизни. Волхов зевнул, взял в руки нож и ловко вскрыл банку тушёнки. Корион и опомниться не успел, как мальчишка уже уплетал мясо, закусывая его сухарём.
- Фам гфе-фо был фай, - прочавкал он и, сделав мощное глотательное движение, повторил. – Там где-то чай был.
Корион отыскал пачку и, засыпав заварку в чайник, задумчиво сказал:
- Вы очень продуманный ребенок.
- Часто ходил в походы. Сэр, а что тут случилось? – Вадим кивнул за окно, на ряд развалин, поросших кустарниками. – В смысле, я понимаю, почему завод разрушен, но почему отсюда ушли люди? Что помешало отстроить тут всё? Место же удобное.
Корион откинулся на спинку стула.
- Потому что всю здешнюю землю купил я. А я не люблю соседство с людьми.
- Логично, - согласился Вадим. – А что насчет эльтов? Что мешало сдать им дома?
- Сиды.
- Понятненько… Ай!
С громким непечатным русским словом Вадим выплюнул сухарь и схватился за челюсть. На стол полетели брызги крови, крошки. Мелькнул белый молочный зуб.
- А я-то мнил вас разумным созданием, мистер Волхов, - заметил Корион.
Ответом стали только жалобное мычание и вытаращенные глаза с капельками слёз в уголках. Корион сел ровнее, призвал аптечку и вытащил из неё вату и перекись.
- Шпашибо, шэр! – закусив кусочек ваты, просиял Вадим.
От его преданного щенячьего взгляда у Кориона почему-то заскреблось плохое предчувствие.
- Идите спать. Вы явно оправились не полностью, потому что в здравом уме не стали бы грызть сухари с качающимся зубом во рту.
- Угу, - охотно кивнул ребёнок и преспокойно вышел из-за стола, оставив с Корионом и брызги крови, и выпавший зуб.
- Точно спятил, - констатировал алхимик и, переборов соблазн, щелчком пальцев испарил их вместе с крошками.
