В этот вечер Марта была в плохом настроении. Она сердито отмахнулась, когда Клос хотел взять ее за руку.
— Что с тобой, дорогая? — спросил он как можно мягче, но она не ответила.
Разговор никак не клеился. Клос начал что-то ей говорить, но она вдруг перебила его:
— Ты действительно был занят по службе? Штедке ничего не сообщил мне об этом.
В тот день, сказать по правде, Клос не был в штабе. Не ходил он и на явку в полуразрушенный дом, где укрылась Ирена с Яцеком. А встречу с Мартой в этот вечер он представлял себе иначе. Необычное ее настроение насторожило и обеспокоило его. Он был удивлен тем, что оберштурмфюрер Штедке говорил о нем с Мартой. Что бы это могло значить?
— Интересуешься у Штедке моими служебными делами, — сказал он спокойно. — Не лучше ли было спросить об этом меня?
— Штедке пришел сегодня в госпиталь и первый начал разговор…
— Допрашивал?
— Можешь это и так назвать. Я считаю себя обязанной оказывать посильную помощь офицеру службы безопасности. Он спрашивал, не замечала ли я чего-нибудь подозрительного в поведении…
— В моем поведении? — Клос постарался придать своему голосу шутливый тон.
— Не только. Он спрашивал вообще обо всех. А почему он должен интересоваться только тобой?
«Может быть, плохое настроение Марты вызвано именно этим допросом? — подумал Клос. — Значит, Штедке все-таки расспрашивал обо мне. И приказал ей молчать. Не подозревает ли оберштурмфюрер меня?» Клос попытался представить себе, могло ли что-либо в его работе насторожить офицера СД с вечно искривленным усмешкой лицом. Ничего серьезного, что могло бы заинтересовать Штедке, Клос не мог придумать. Ну а если допустить, что Штедке действительно расспрашивал обо всех? Тогда это подтверждало предположение Клоса, что внезапно проведенное у полковника фон Зангера совещание, на котором недоставало только одного убитого начальника штаба, было ловушкой, предназначенной для офицеров, которые ранее получили информацию о готовящемся наступлении.
На кого же конкретно был поставлен этот капкан? Может быть, на него, Клоса? А если Штедке идет на ощупь, то что ему уже удалось пронюхать? Ясно одно: в ближайшие дни Клосу нельзя появляться на явке в полуразрушенном доме, где укрылись его товарищи с радиостанцией.
— Я ничего не сказала оберштурмфюреру о своих подозрениях, — продолжала Марта.
— О каких подозрениях? Что ты имеешь в виду?
— Не прикидывайся. Ты знаешь, о чем я говорю. Я видела тебя с ней. Кто эта девушка?
— Какая девушка? — сделал он удивленное лицо, хотя отлично понял, о ком идет речь. «Где она могла увидеть меня с Иреной?» — лихорадочно подумал он и оцепенел от ужаса. Вспомнил, как, пронзительно воя, промчалась санитарная машина, когда он и Ирена сворачивали в сторону полуразрушенного дома.
— Если ты хочешь расстаться со мной, — с горечью произнесла Марта, — то пожалуйста! Я не люблю, когда меня обманывают!… Так что за девушка была с тобой?
— А-а, вспомнил! — ответил он со смехом, как будто только что понял, о чем она говорит. — Ты имеешь в виду ту девушку, которой я помог поднести тяжелый чемодан? Но я видел ее первый раз в жизни.
— Ты всегда помогаешь подносить чемоданы незнакомым молодым женщинам?
— Мне ее стало жалко. Чемодан действительно был очень тяжелым. — Кто она? — Я же сказал тебе, что не знаю ее.
— Она красивая.
— Ты намного красивее. — Он нежно обнял Марту и при тянул к себе. — Слушай, глупышка, — Клос придал голосу добродушный тон, — для меня не существует других женщин, кроме Марты Бехер. — И это была правда. Он даже не заметил, красива ли Ирена, потому что видел в ней лишь товарища по боевой работе.
— О, Ганс! — с облегчением прошептала Марта. — Я ждала этого признания, хотела услышать, что я для тебя единственная женщина… А знаешь, оберштурмфюрер Штедке не любит тебя, — сказал она немного погодя. — А тебе известно, почему он не любит тебя? Он злится, что я выбрала тебя, а не его.
— Спасибо, дорогая, — сказал Клос и тут же подумал, что именно такое отношение оберштурмфюрера Штедке к нему очень беспокоит и настораживает его.
