И всё же хорошо было поутру в параскеву–пятницу рассекать навстречу солнцу чистые воды у себя на Канапица–бич и предвкушать тот момент, когда мы с Янисом отправимся в плавание на его мотоботе. С этого дня я принял решение выходить к морю до того, как на пляже появятся первые туристы, до очередного выдирания зубов. Фраза Ники «Смотри, чтобы тебя не съела акула» навела меня на мысль о том, что плавать далеко от берега с кровоточащими дёснами действительно небезопасно. Акулы, как известно, чуют запах крови, и вчера, увидев вдалеке высунувшийся из поверхности моря косой плавник, я на всякий случай изо всех сил рванул к пляжу.
…Точно, как договорились накануне, Никос подъехал за мной вместе с Антонеллой и Рафаэллой. Обычно их возит в единственную на острове школу на автобусе мать. Но в этот раз Инес то ли приболела, то ли заспалась. Из объяснений Никоса я понял только одно: на днях в городе её окликнула из своего «опеля» Люся, пригласила в кафе.
Пока мы доехали до школы, а потом до «праксы», Никос с плохо скрытым неудовольствием рассказал, что Люся морочила Инес голову учением о каком‑то фиолетовом пламени, графе Сен–Жермене…
Наверное, ко всему можно привыкнуть. В «праксе» я лишился ещё двух зубов, на которых прежде держался «мостик». На прощанье Никос напомнил, что послезавтра, в воскресенье, заедет к десяти за мной и за Люсей с Гришкой, ибо нехорошо не взять их тоже, отвезёт на свою «землю» на пикник.
Я спускался к набережной и думал о характерной склонности любых неофиток вовлекать в сферу своих увлечений других людей. Люся, видимо, всё‑таки побаивалась меня и, слава Богу, не приставала с этим самым фиолетовым пламенем. Зато решила просветить Инес. Такой поворот событий был неприятен мне не меньше, чем Никосу.
До встречи с Янисом оставалось ещё немного времени. Перед дальней морской дорогой нужно было подкрепиться.
Я зашёл в первый попавшийся кафетерий, заказал официанту порцию пиццы, сэндвич с колбасой и бокал красного вина. Выложил на столик похудевшую упаковку анальгина.
Страшное дело! Принесённый мне завтрак, оказывается, нечем стало есть. Нечем укусить ни хрусткий сэндвич, ни даже мягкую пиццу. В растерянности принял лекарство. Сидел, попивая вино, пока не увидел появившуюся в кафетерии знакомую грузную фигуру Адониса – хозяин заведения
На этот раз он был в непомерно широком, расстёгнутом до пупа белом френче.
Я кинулся я нему. Как мог, объяснил ситуацию.
— Овсянка, геркулес, – втолковывал я.
— Геркулес? – удивился Адонис. – Геракл?!
— Но! Но! – Я изобразил рукой некое вращательное движение, будто размешиваю кашу.
— Корнфлекс? – догадался Адонис.
Я закивал.
Минут через десять он сам принёс белую мисочку с кашей, уселся ко мне за столик и принялся наблюдать, как я ем. Мне показалось, что у этого толстяка текут слюнки. Действительно, он не выдержал, вскочил и вскоре появился с такой же порцией корнфлекса для себя.
«Явился в нужное время в нужном месте», – благодарно подумал я, взглянул на часы и встал, чтобы уйти.
Адонис смачно доел свою кашу, тоже встал, спросил, не потерял ли я его визитную карточку, напомнил, что приглашает в гости, что болен диабетом.
Я пообещал придти на следующей неделе.
«Жрать надо меньше. Сбавлять вес, – подумалось мне. – Должен сбросить хотя бы килограммов двадцать».
…Янис ждал у причала. Красный мотобот покачивался за его спиной.
Я помог ему снять с кнехтов петли носового и кормового канатов с причальных тумб, и мы отчалили.
Снова справа по борту потянулся город, набережная с бродящими вдоль магазинов и баров туристами. Я видел всё это из рулевой рубки, сперва стоя рядом с молчаливым Янисом, потом присев на деревянный ларь.
«А знает ли он о конечной цели наших с Дмитросом поисков? Почему, собственно, Дмитрос сам едет с палаткой и прочим снаряжением на машине, будет перетаскивать всё это через горный хребет, а не поплыл с нами прямо до залива Ангелов? Господи, да я ведь не сказал ему о результатах своих размышлений над картой!»
— Янис, – спросил я по–английски, – у тебя имеется карта острова? Куда мы идём?
Придерживая одной рукой штурвал, он вытащил из бокового ящичка, где я успел заметить ракетницу, сложенную вчетверо карту.
