— Думай, что скажешь. — Даламар многозначительно взглянул на подходящего к Юстариусу Карамона. — Братья не должны ничего знать. И отец тоже — иначе он помешает тебе. Подожди... — Эльф слегка встряхнул юного мага. — Не подавай виду, иначе ничего не получится.
Сглотнув комок, поднявшийся к горлу, Палин пощипал кожу щек, чтобы вернуть им цвет, и вытер пот с лица рукавом мантии. Сжав подрагивающие губы, он отвернулся от Даламара и направился к братьям, шелестя белыми одеждами.
— Что ж, — начал юноша, заставляя себя улыбнуться, — я всегда стоял на пороге гостиницы, маша вслед, когда вы уходили биться с кем-нибудь. Похоже, теперь моя очередь.
Танин и Стурм обменялись быстрыми встревоженными взглядами, и Палин осекся. Слишком они были близки и знали друг друга как облупленных. «И я собирался их одурачить!» — горько подумал юноша. Посмотрев в глаза старшим, он понял, что прав.
— Братья, — прошептал Палин, простирая к ним руки, и, обняв, притянул обоих к себе. — Не говорите ничего, просто позвольте уйти! Отец не поймет, для него это будет слишком тяжело.
— Не уверен, что сам понимаю, — сурово произнес Танин.
— Замолчи! — прошептал Стурм. — Мы оба ничего не понимаем. Но разве это важно? Разве наш братишка рыдал, когда мы уходили на первую битву? — Он обхватил Палина огромными руками и крепко прижал к груди. — Счастливо, парень, береги себя и... не пропадай надолго. — Средний брат замотал головой, отвернулся и поспешно отошел, вытирая глаза и бормоча что-то вроде: «От этих проклятых порошков у меня всегда начинается насморк».
Танин стоял, строго глядя на младшего. Тот посмотрел на него умоляюще, но старший лишь сильнее помрачнел.
— Нет, братишка,— сказал он,— ты меня выслушаешь. Даламар видел, что рука молодого воина легла на плечо Палина. Маг мог предположить, о чем они говорят. Палин отступил, упрямо мотая головой, лицо его превратилось в бесстрастную маску, так хорошо знакомую темному эльфу. Пальцы Даламара коснулись ран на груди. «Как он напоминает Рейстлина! — подумал чародей. — Похож, но все-таки другой. Как сказал Карамон, они отличаются друг от друга, как белая луна от черной...» На этом его размышления были прерваны — Карамон, который до этого только наблюдал за беседой сыновей, теперь направился к ним. Даламар быстро встал у него на пути и положил изящную руку на могучее плечо силача.
— Ты не сказал своим детям правду об его уничтожении, — заметил эльф.
— Я сказал столько, сколько посчитал нужным, — парировал Карамон, краснея. — Я старался показать обе стороны конфликта.
— Ты оказал им плохую услугу, особенно одному из них, — холодно произнес Даламар, посмотрев на Палина.
— Что я мог сделать? — сердито спросил воин. — Когда стали рассказывать легенды о его самопожертвовании ради мира, о его смелом проникновении в Бездну, чтобы спасти леди Крисанию из лап Темной Королевы, что я мог сказать? Я говорил им, как все было на самом деле. Говорил им правду о том, что Рейстлин обманул Крисанию, что он соблазнил ее, если не физически, то духовно, и вел ее в Бездну. И сказал, что, когда она ему стала бесполезна, он бросил ее, оставив умирать в одиночестве. Танис подтвердил мои слова. Но они верили лишь в то, во что хотели... Как и мы сами, я полагаю, — добавил Карамон, виновато взглянув на Даламара. — Я заметил, что маги тоже не стремятся развенчать эти россказни!
— Они пошли нам на пользу, — сказал темный эльф, пожав хрупкими плечами. — Из-за легенд о Рейстлине и его «жертвоприношении» люди больше не боятся магов, не притесняют нас. Наши школы процветают, услуги адептов пользуются спросом. Нас даже пригласили в Каламан, чтобы построить там новую Башню Высшего Волшебства. — Он горько усмехнулся. — Смешно, не правда ли?
— Что?
— Своим поражением твой брат достиг того, к чему стремился. — Даламар криво улыбнулся. — В известном смысле он стал Богом...
— Палин, я настаиваю на объяснениях! Что происходит? — Танин встряхнул младшего брата.
— Ты слышал, о чем шла речь, — уклонился от прямого ответа Палин, кивнув на Юстариуса, который разговаривал с Карамоном. — Мы собираемся в путешествие в Палантас, к Башне Высшего Волшебства, где находится запертый портал... в который мы хотим заглянуть... Это все.
