Звездолет был не имперским. Сверкающая эмблема Империи — Корабль и Звезда — отсутсвовала на его бортах. Это был неуклюжий звездолет, собранный из деталей старых кораблей, и команда его называла себя солдатами Тазенды.
Крестьяне были смущены. Они ничего не слышали о Тазенде, но встретили солдат со своим обычным радушием. Пришельцы внимательно расспросили жителей о природе их планеты, о ее населении, о количестве городов (крестьяне подумали, что речь идет о деревнях), об экономике (здесь слова-то такого не знали) и прочем в том же духе.
Прилетели другие звездолеты, и было объявлено, что Тазенда стала столичной планетой этой области, что налоговые станции будут расположены в жилой зоне экватора и что определенный процент зерна и мехов будет ежегодно забираться согласно каким-то таблицам.
Жители Россема торжественно моргали глазами, не понимая толком что это за «налоги» такие. Когда пришло время собирать их, многие заплатили или просто не противились, когда солдаты в форме нагружали собранным урожаем и шкурками заранее приготовленные машины.
То тут, то там несогласные крестьяне объединялись и запасались старинным оружием — но из этого ничего не вышло. Отряды эти быстро распались, когда прилетели новые солдаты с Тазенды, и тяжелая борьба за существование стала еще тяжелее.
Вскоре все улеглось. Губернатор с Тазенды жил в деревне Джентри, которая стала чем-то вроде столицы. И он, и другие официальные лица редко вмешивались в дела россемитов. Налоги теперь собирали сами россемиты, но теперь они уже были представителями Тазенды, и крестьяне научились прятать свои урожаи и уводить скот в леса, и старались выставить напоказ свою нищету. Затем они надевали тупую личину, и на вопросы налоговых инспекторов, как можно существовать в такой бедности, только возводили глаза и пожимали плечами.
Налогов поступало все меньше и меньше, как будто сама Тазенда устала выколачивать гроши из этого нищего мира. Вместо этого стала развиваться торговля, и, похоже, Тазенде это показалось более выгодным. Жители Россема не получали больше гладких сверкающих машин Империи, но Тазенда поставляла вполне приличные тракторы, а их пища была лучше, чем могла дать их земля. И женщинам можно было достать модную одежду, а это тоже не последнее дело.
И вновь галактическая история прошла мимо них, и крестьяне продолжали выковыривать себе пропитание из мерзлой почвы.
Выходя из дома, Нарови свистел себе в бороду. Первый снег покрыл землю, небо наверху было тускло-розового цвета. Он внимательно посмотрел вверх и решил, что большого снегопада не предвидится. Он сможет довольно легко добраться до Джентри и поменять зерно на консервы, чтобы перебиться зимой.
Он приоткрыл дверь и прокричал в щелку:
— Ты заправил машину горючим, Микер?
Изнутри ему что-то крикнули в ответ, и затем старший Нарови, с небольшой рыжей бородкой, по-юношески редкой, вышел к нему.
— Машина заправлена, и на ней можно ехать, — угрюмо ответил он. Только вот оси никуда не годятся. Но я тут ничего не моту поделать. Я тебе уже говорил, что тут нужен хороший механик.
Старик шагнул назад и, нахмурив брови, оглядел сына с ног до головы и выпятил бороду.
— Так это я виноват, что ли?! Где я тебе достану хорошего механика? Вот уже пять лет, как урожай плохой, и мы еле-еле кормимся. А может быть, в моих стадах не было эпидемии? Или деньги растут сами?…
— Нарови! — Голос жены заставил его замолчать на полуслове.
Он проворчал себе под нос:
— Ну вот, твоя мать обязательно должна вмешаться в мужские дела. Подведи сюда автомобиль и получше закрепи контейнеры с зерном.
Он похлопал ладонью о ладонь и снова посмотрел в небо. Там собирались красноватые облака, не предвещавшие теплой погоды. Солнца не было видно.
Он уже собирался отвести свой взгляд, но тут его зоркие глаза что-то увидели, палец автоматически поднялся, засекая направление, а из горла вырвался крик:
— Жена! Старуха, иди сюда!
Из окна высунулась голова. Глаза женщины, проследив, куда указывает палец мужа, вспыхнули, и она сдавленно вскрикнула. Быстро сбежав по деревянным ступенькам, она сорвала с гвоздя старый тулуп и платок и выбежала на улицу, даже не надев полушубок в рукава и не завязав платка на шее.
