Этого хватило, чтобы подсознание милостиво позволило ему потерять сознание — нервное напряжение, наслоившееся на алкогольное опьянение позволило ему сделать это. Зажигалка, потухнув, упала, с тихим стуком.
Поэтому он вскрикнул только один раз. Когда нечто, удовлетворившись результатом осмотра, вспороло заблестевшими во тьме синевой когтями его живот. Ткань, кожа, мясо были пронзены за одно короткое мгновение, распоров брюшнину.
Сергей открыл глаза, издав тот самый тихий всхрип, но больше сделать не смог, потому что когти, оставшиеся внутри его тела, резко вспорхнули вверх, проникая в грудную клетку и разрывая мешки легких. На губах человека выступила пена, по телу побежало липкое.
Судорожно дернувшаяся нога заставила туфлю упасть на пол. Это был, пожалуй, самый громкий звук за всю расправу. Дальше всё происходило в абсолютной тишине — нечто вырвало когти из его тела, заставив разойтись ребра в стороны, как распустившийся бутон цветка. И схватило его за шею, оставив подвешенным в чернильной тьме комнаты.
Сергей уже умер, и потому не чувствовал, как медленно стекает кровь и его распотрошенного тела, застывшего в воздухе. Как она медленно каплет, смешавшись с непереваренной пищей, и жидкостями из его брюха. Как размокает туфля…
По стенам, потолку, полу — вновь вспыхнула на мгновение синяя вязь древних знаков. И исчезла.
* * *
Виктор медленно приподнял веки, пытаясь сообразить, что именно ему сейчас сказала Ксана, теребя за бок, нещадно вырывая из объятий Морфея.
— Что, дорогая? — Пробормотал он, едва разлепляя ссохшиеся губы.
Ксана замерла, наклонившись над ним. В одной руке у неё была тряпка, другой она продолжала толкать его за плечо. Виктор приподнялся на локтях, понимая, что разгорячённая Ксана может и огреть его тряпкой, если он продолжит валяться без движения.
— Больше мы с этим… Серегой… не общаемся. — Выцедила сквозь зубы она.
Молодой человек медленно распутывал сонный и тяжелый клубок мыслей. Сергей вчера разошелся, было такое. Прокашлявшись, он сел на диване, обхватив гудящую голову руками.
— Что он натворил?
— Да полюбуйся! — Прошипела Ксана. — Я под второй комнатой бычок растёртый нашла. И заколка валялась… Этот придурок мало того, что курил в квартире, так ещё и хозяйскую открыть пытался.
— Да, в его духе… — Прохрипел Виктор, массируя виски. — Я бы попил чего. Мы чайник ставили?
Ксана смерила его изничтожающим взглядом:
— «Мы»? — Не став продолжать, она просто позволила подразумеваемому продолжению повиснуть в воздухе. — «Мы» чайник уже поставили. Иди пить свой чай, начинающий алкоголик.
Виктор подавился ответной фразой о том, что ночью, вообще-то, пила и Ксана тоже. Но если сейчас съехать во взаимную пикировку — нет, только не это. Голова и так раскалывается.
Благодарно кивнув, он поднялся на ноги, полюбопытствовав:
— И что наш странноватый друг? Я что-то не помню как он ушёл…
— Не бойся, ты еще не допился до потери памяти. — Хмыкнула Ксана, бросив на пол тряпку. — Просто этот гад ушёл не попрощавшись. Накурился в коридоре, повозился в замке — и свалил. Обиделся, понимаешь. Я когда вышла — его уже не было.
Виктор осторожно покачал головой — действительно, для уже практически семейного человека, такое поведение неприемлемо. Им на самом деле стоит поменьше общаться с Серегой. Кончились разгульные деньки, просто некоторые так и остаются детьми, а он уже — состоявшийся человек. Покатав эту мысль несколько раз, он почувствовал себя лучше и без чая. Да, он взрослый, почти семейный, без пяти минут успешный человек. Не то что некоторые. Вот именно так он и скажет Сергею при следующей встрече, мерно выговаривая все его прегрешения перед ними. И добавит так, вскользь: «прости, но ты теперь уже не нашего круга». Отличная фраза. Где же он её уже раньше слышал?
— Ты чай свой пить будешь? Или может прибраться хочешь? — Ксана взглянула на тряпку.
— Иду, иду. — Поспешно выдавил из себя Виктор, отгоняя сладостные мысли мести Серому.
Прошлепав босыми ногами, он вышел в коридор, автоматически нащупывая было выключатель — что ни говори, а здесь всё же всегда темновато. Прямо как в склепе каком. Удивившись собственной ассоциации — чего только не придёт в голову с похмелья, он сглотнул сухость в горле, и посмотрел на дверь в хозяйскую комнату.
