"Я должен разъяснить, притом раз и навсегда, позицию правительства его величества в отношении Сирии и Ливана и в отношении наших французских союзников. Эта позиция определяется заявлениями, сделанными в 1941 году, в которых Великобритания и Франция окончательно провозгласили независимость этих государств Леванта. В то время и с тех самых пор правительство его величества давало ясно понять, что оно никогда не будет пытаться заменить французское влияние в государствах Леванта английским. Мы твердо решили также уважать независимость этих государств и приложить все усилия в целях сохранения особого положения Франции, учитывая многочисленные культурные и исторические связи, с давних пор установленные Францией и Сирией. Мы надеемся, что французы сумеют сохранить это особое положение. Мы верим, что властью всемирной организации эти государства будут поставлены на прочную основу и что привилегия французов также будет признана.
Однако я должен разъяснить, что не нам одним надлежит защищать силой независимость Сирии и Ливана или привилегию Франции. Мы стремимся и к тому, и к другому и не считаем их несовместимыми. Поэтому нельзя возлагать слишком большое бремя на плечи одной только Великобритании. Нам нужно учитывать тот факт, что Россия и Соединенные Штаты признали независимость Сирии и Ливана и относятся к ней с одобрением, но они не одобряют предоставления какого-либо особого положения любому другому иностранному государству".
Освобождение Франции повлекло за собой серьезный кризис в странах Леванта. С некоторых пор было ясно, что потребуется новый договор для определения французских прав в этом районе, и на обратном пути из Ялты я встретился в Каире с президентом Сирии и уговаривал его мирно договориться с французами. Государства Леванта не желали начинать переговоры, но мы убедили их это сделать, и переговоры начались. Французский делегат генерал Бэйнэ отправился в Париж за инструкциями, и вся Сирия с тревогой и волнением ожидала его предложений. Произошла задержка; никаких предложений не поступало; затем распространилось известие, что в пути находятся французские подкрепления. 4 мая я обратился к де Голлю с дружественной телеграммой, в которой объяснил, что у нас нет никаких притязаний в государствах Леванта и что мы выведем все наши войска из Сирии и Ливана, как только новый договор будет заключен и вступит в силу. Однако я упомянул также, что нам нужно оберегать от нарушений и разъединения свои военные коммуникации на всем Среднем Востоке. Мы указали ему, что прибытие французских подкреплений, даже самых небольших, неизбежно будет расценено как средство давления и это может иметь серьезные последствия. Этот совет не был принят, и 17 мая французские войска высадились в Бейруте.
Последовал взрыв. Правительства Сирии и Ливана прервали переговоры и заявили, что сейчас, когда война кончена, союзникам предложат эвакуировать все иностранные войска. Начались антифранцузские забастовки и демонстрации. В Алеппо было убито 8 человек и 25 ранено. Сирийская палата депутатов приняла решение о введении воинской повинности. Заявление английского министерства иностранных дел от 26 мая, выражавшее сожаление по поводу прибытия французских подкреплений, вызвало на следующий день ответ из Парижа, в котором говорилось, что беспорядки спровоцированы искусственно и что в эти страны введено много новых английских войск без протеста со стороны сирийцев или ливанцев и без согласия французов. На самом деле мы 25 мая обратились к сирийскому правительству с просьбой сохранить контроль над создавшимся положением, но 28 мая оно сообщило нам, что не в силах справиться с событиями и не может больше нести ответственность за внутренний порядок. Французы открыли артиллерийский обстрел в Хомсе и Хаме. Французские броневики разъезжали по улицам Дамаска и Алеппо. Французские самолеты летали на небольшой высоте над мечетями в час молитвы, на крышах зданий устанавливались пулеметы.
Примерно в 7 часов вечера 29 мая в Дамаске завязались ожесточенные бои между французскими войсками и сирийцами, продолжавшиеся несколько часов -до глубокой ночи. Французская артиллерия открыла огонь, вызвавший большие людские потери и причинивший серьезный материальный ущерб; французские войска заняли здание сирийского парламента. Артиллерийские обстрел продолжался, по временам стихая, до утра 31 мая; было убито и ранено около двух тысяч человек.
