18 мая Сталин открыто опроверг сообщения, что арестованные польские деятели были когда-либо приглашены в Москву, и заявил, что они являются простыми "диверсантами", с которыми поступят в соответствии с законом, "аналогичным английскому закону об охране государства". Советское правительство отказывалось отойти от этой позиции. О попавшихся в ловушку жертвах не было ничего слышно до 18 июня, когда по их делу начался процесс.
Этот процесс был проведен в обычном коммунистическом стиле: арестованных обвиняли в подрывной деятельности, терроре и шпионаже, и все обвиняемые, за исключением одного, полностью или частично признали правильность предъявленных им обвинений, 13 обвиняемых были признаны виновными и приговорены к различным срокам тюремного заключения -- от 4 месяцев до 10 лет. Трое были оправданы. Это фактически представляло собой ликвидацию с помощью судейской процедуры руководящего состава польского подпольного движения, которое так героически боролось против Гитлера. Рядовые члены этого движения еще до этого погибли в развалинах Варшавы.
* * *
От Сталина я получил весьма обескураживающий ответ на свое пространное послание от 29 апреля.
Маршал Сталин -- премьер-министру 5 мая 1945 года
"Ваше послание от 28 апреля по польскому вопросу получил. Должен сказать, что я не могу согласиться с Вашими доводами, которые Вы приводите в обоснование своей позиции.
1. Предложение признать югославский пример за образец для Польши Вы склонны рассматривать как отказ от согласованной между нами процедуры создания Польского Правительства Национального Единства. С этим нельзя согласиться. Югославский пример, по-моему, важен раньше всего тем, что он показывает путь наиболее целесообразного и практического решения вопроса об образовании нового Объединенного Правительства, когда в качестве базы для этого берется правительственный орган, осуществляющий в стране государственную власть.
Вполне понятно, что без того, чтобы действующее ныне в Польше Временное Правительство, опирающееся на поддержку и доверие большинства польского народа, было принято за основу будущего Правительства Национального Единства, нет возможности рассчитывать на успешное решение задачи, поставленной перед нами Крымской конференцией.
2. Я не вижу возможности присоединиться к Вашим соображениям относительно Греции в той части, где Вы предлагаете установить контроль трех держав над выборами. Такой контроль в отношении народа союзного государства нельзя было бы рассматривать иначе, как оскорбление этого народа и грубое вмешательство в его внутреннюю жизнь. Такой контроль является излишним в отношении бывших государств-сателлитов, объявивших потом войну Германии и ставших на сторону союзников, как это доказал опыт проведения выборов, например, в Финляндии, где выборы прошли без постороннего вмешательства и дали положительные результаты.
Ваши замечания о Бельгии и Польше, как театрах войны и коридорах коммуникаций, совершенно справедливы. Что касается Польши, то эта ее особенность, как соседнего Советскому Союзу государства, и требует, чтобы будущее Польское Правительство на деле стремилось к дружественным отношениям между Польшей и СССР, что в интересах также и всех других свободолюбивых народов.
Это обстоятельство также говорит в пользу югославского примера. Объединенные нации заинтересованы в прочной и постоянной дружбе СССР и Польши. Мы не можем поэтому удовлетвориться тем, чтобы к делу образования будущего Польского Правительства были привлечены люди, которые, по Вашим словам, "не являются решительно настроенными против русских", или чтобы от такого участия были устранены лишь те, которые, по Вашему мнению, являются "лицами крайне недружелюбными по отношению к России". Оба эти критерия нас не могут удовлетворить. Мы настаиваем и будем настаивать на том, чтобы к консультации об образовании будущего Польского Правительства были привлечены лишь те, кто на деле доказал свое дружественное отношение к Советскому Союзу, кто честно и искренне готов сотрудничать с Советским государством.
