Послание, с которым я хотел обратиться к Сталину, было следующим:
"... Я вынужден сообщить Вам, что мне придется сделать в парламенте заявление о постигшей нас неудаче, если комиссия в Москве не сумеет в конце концов прийти к соглашению на следующей основе:
а) Г-н Молотов, видимо, утверждает, что условия Крымского коммюнике предоставляют существующему варшавскому правительству абсолютное право на предварительные консультации по всем вопросам. В английском тексте та часть коммюнике, о которой идет речь и проект которого составлен американцами, не допускает такого толкования. Поэтому толкование, которое дается г-ном Молотовым, неприемлемо.
б) Все кандидатуры поляков, предложенные любым из трех правительств, должны быть допущены к консультации, если эти кандидатуры не будут отвергнуты единодушным решением комиссии и будет сделано все, чтобы дать им возможность предстать перед комиссией как можно скорее. Комиссия должна обеспечить приглашенным полякам возможность поддерживать связь с другими поляками, с которыми они хотели бы проконсультироваться, будь то в Польше или за ее пределами, а также предоставить им право предложить на рассмотрение комиссии кандидатуры других поляков, которых следовало бы пригласить на заседания комиссии. Все поляки, приглашенные в комиссию, будут, естественно, пользоваться полной свободой передвижения и связи друг с другом во время пребывания в Москве и после окончания консультаций будут свободны выехать туда, куда они пожелают. Г-н Молотов возражает против приглашения г-на Миколайчика, но его присутствие было бы, конечно, крайне необходимо.
в) Приглашенные для консультаций поляки должны совещаться между собой, чтобы прийти к соглашению относительно создания правительства, в состав которого вошли бы подлинные представители различных слоев польского общественного мнения, представленного на заседаниях комиссии. Во время этих обсуждений следует также рассмотреть вопрос об осуществлении президентских функций. Члены комиссии должны председательствовать во время этих обсуждений в качестве беспристрастных арбитров.
г) В ожидании окончания обсуждений, проводимых комиссией, Советское правительство должно использовать все свое влияние для того, чтобы предотвратить осуществление варшавским правительством дальнейших мероприятий законодательного или административного характера, имеющих принципиальное значение и затрагивающих социальное, конституционное, экономическое или политическое положение в Польше.
д) Советское правительство должно принять меры, чтобы дать возможность английским и американским наблюдателям посетить Польшу и докладывать о существующих там условиях, в соответствии с предложением, выдвинутым по инициативе самого г-на Молотова на более ранней стадии работы комиссии.
Мы не должны допустить, чтобы Польша стала источником разногласий и недоразумений между нашими двумя народами. Поэтому я уверен, что Вы поймете, как важно для нас достигнуть быстрого урегулирования на основе решения, принятого в Ялте, и я телеграфирую Вам именно потому, что уверен, что Вы сделаете все возможное для обеспечения этого".
Два дня спустя я телеграфировал Рузвельту:
Премьер-министр -- президенту Рузвельту 10 марта 1945 года
"Люблинские поляки вполне могут ответить, что их правительство само в состоянии обеспечить "максимум политического спокойствия внутри страны", что они уже представляют широкие массы "демократических сил Польши" и что они не могут сотрудничать с эмигрантами -- предателями Польши или лицами, сотрудничавшими с фашистами и крупными помещиками, и так далее в духе обычных приемов.
Тем временем нас не будут пускать в эту страну и не позволят каким-либо образом получать сведения о существующем там положении. Длительные проволочки вполне на руку Советам, поскольку это дает возможность полным ходом осуществлять процесс ликвидации элементов, нежелательных как для них, так и для их марионеток. Этому способствовало бы выдвижение с нашей стороны неопределенных предложений, направленных на достижение, в соответствии с Крымским решением, политического перемирия между этими польскими партиями (которых разъедает жгучая ненависть по отношению друг к другу), и это вполне могло бы означать отказ от всех ясно выраженных требований, подобных тем, которые я предложил выдвинуть в моей последней телеграмме к Вам. Поэтому мне было бы очень трудно поддержать такой план достижения политического перемирия.
