Затем мы обсуждали вопрос о том, как создать объединенный югославский военно-морской флот и как направить Тито легкие танки, канонерки и артиллерию. Я сказал, что мы сделаем все, что сможем, но предупредил его, что мы потеряем интерес к этому делу, если военные действия в Югославии превратятся в гражданскую войну, а борьба против немцев станет лишь побочным вопросом.
Я ссылался на это в ноте, отправленной мною Тито 12 августа. Теперь мы обсуждали более широкое значение этого документа, который гласил следующее:
Премьер-министр -- маршалу Тито 12 августа 1944 года
"1. Правительство его величества желает видеть единое югославское правительство, в котором представлены все югославы, оказывающие сопротивление противнику, и надеется на примирение между сербским народом и национальным освободительным движением.
Правительство его величества намерено продолжать и по возможности увеличить снабжение военными материалами югославских войск в настоящее время, когда достигнуто соглашение между королевским югославским правительством и национально-освободительным движением. Правительство взамен ожидает, что маршал Тито внесет положительный вклад в дело объединения Югославии путем включения в декларацию, составить которую он уже согласился с югославским премьер-министром, не только заявления относительно его намерения не навязывать коммунизм стране, но также и заявления о том, что он не использует вооруженные силы его движения Для того, чтобы повлиять на свободное волеизъявление народа относительно будущего режима в стране.
Другим вкладом, который маршал Тито мог бы внести в общее дело, явилось бы согласие встретиться с королем Петром, предпочтительно на югославской территории.
Если окажется, что какие-либо крупные количества боеприпасов, посылаемых правительством его величества, используются для братоубийственной войны, не связанной с самообороной, то это отразится на всем вопросе о союзном снабжении, потому что мы не желаем быть вовлечены в югославские политические разногласия.
Мы желаем, чтобы королевский югославский военно-морской флот и авиация целиком посвятили все свои усилия национальному освобождению, но это не может быть согласовано, пока не будет уделено должное внимание королю, конституционному флагу и более тесному единству правительства и движения.
Правительство его величества; относясь к маршалу Тито и его храбрым людям с величайшим восторгом, не убеждено, что в достаточной степени признаны воля и права сербского народа или помощь, которая оказывалась и будет оказываться правительством его величества".
Югославы возражали против высказанной мною мысли, что партизанское движение оторвано от сербского народа. Я не настаивал на этом, в особенности потому, что, как заявил Тито, он позднее готов сделать публичное заявление о том, что коммунизм не будет введен в Югославии после войны. Затем мы обсуждали вопрос о возможности встречи между ним и королем Петром. Я сказал, что в Англии при конституционной монархии расцвела демократия и что, как я полагаю, международное положение Югославии будет более прочным при короле, чем при республике. Тито сказал, что его страна уже испытала достойный сожаления опыт с ее королем и потребовалось бы время для того, чтобы король Петр мог загладить свою вину за связь с Михайловичем. В принципе он не возражает против встречи с королем, но считает, что момент для этого еще не настал. Поэтому мы согласились предоставить ему и д-ру Шубашичу решить, когда наступит наиболее подходящий момент для этого.
* * *
Эту главу можно закончить описанием операции "Энвил -- Дрэгон".
Для ведения наступательных операций была сформирована 7-я армия под командованием генерала Пэтча. Она состояла из семи французских и трех американских дивизий, а также из смешанной американской и английской воздушно-десантной дивизии. Три американские дивизии составили 6-й корпус генерала Траскотта, представлявший значительную часть 5-й армии генерала Кларка в Италии. В дополнение у Александера сняли до четырех французских дивизий и значительную часть союзных военно-воздушных сил.
