Глава четвертая НАСТУПЛЕНИЕ НА ЮГ ФРАНЦИИ
Освобождение Нормандии было главным событием в Европейской кампании 1944 года, однако оно было результатом лишь одного из нескольких концентрических ударов, нанесенных нацистской Германии. На востоке русские хлынули в Польшу и на Балканы, а на юге армии Александера в Италии пробивались к реке По. Теперь наступило время принять решение о направлении нашего следующего удара на Средиземном море, и приходится с сожалением отметить, что это вызвало первые серьезные разногласия по вопросу высокой стратегии между нами и нашими американскими друзьями.
План окончательной победы в Европе был в общих чертах намечен в ходе длительной дискуссии на Тегеранской конференции в ноябре 1943 года. В наших планах мы все еще руководствовались этими решениями, и поэтому не мешает напомнить о них. Прежде всего мы обещали осуществить операцию "Оверлорд". Это была главная задача, и никто не оспаривал, что это наша первейшая обязанность. Но у нас еще оставались крупные силы в Средиземном море, и возникал вопрос: "Что же им предпринять?" Мы решили, что они должны захватить Рим, поскольку находящиеся поблизости от него аэродромы были необходимы для бомбардировки Южной Германии. По окончании этой операции мы намеревались двинуться вверх по полуострову к линии Пиза, Римини и сковать как можно больше Дивизий противника в Северной Италии. Однако этим дело не кончалось. Мы также договорились и о третьей операции, а именно -- о комбинированной высадке на юге Франции, и по этому вопросу суждено было возникнуть спорам. Вначале эта операция намечалась как маневр для отвлечения внимания противника или как угроза с целью приковать германские войска к Ривьере и не допустить включения их в бои в Нормандии. Однако в Тегеране американцы настаивали на том, чтобы предпринять действительное наступление силами десяти дивизий, и Сталин поддержал их. Я согласился с этим изменением главным образом потому, что хотел избежать излишнего отвлечения сил в Бирму, хотя я и думал о других путях использования успеха, достигнутого в Италии. Этот план получил условное название "Энвил".
Одно было ясно: не будет никакого смысла высаживаться на юге Франции, если мы не сделаем это вовремя. Одной только угрозы высадки было бы достаточно для того, чтобы сковать германские войска в этом районе. Настоящее вторжение заставило бы противника усилить эти войска. Но раз мы начали бои в Нормандии, значение операции "Энвил" существенно уменьшилось, потому что Гитлер едва ли стал бы оттягивать силы с главного фронта на севере для того, чтобы удержать свои позиции в Провансе. Если мы вообще собирались вторгнуться в Ривьеру, мы должны были сделать это одновременно или перед самой высадкой в Нормандии, и именно таковы были наши намерения, когда мы готовили свои планы на Тегеранской конференции.
Было также и другое соображение, ставившее под сомнение полезность операции "Энвил". Многие войска, необходимые для этой операции, то есть для настоящего вторжения, а не для маневра с целью отвлечения сил противника или для угрозы ему, должны были быть взяты из наших армий в Италии. Но они должны были выполнить сначала трудную и важную задачу -- захватить Рим и аэродромы. До тех пор пока это не было сделано, нельзя было брать войска из сил Александера. Прежде чем начать операцию "Энвил", надо было захватить Рим.
Все зависело от занятия Рима. Если бы нам удалось захватить его быстро, все обошлось бы хорошо. Тогда можно было бы перебросить войска с Итальянского фронта для осуществления операции "Энвил" в подходящее время. Если же Рим не удастся быстро захватить, тогда достаточно будет отвлекающего маневра. Если мы предпримем настоящую высадку, но после того как уже начнется операция "Оверлорд", нашим войскам придется проделать довольно длинный путь, прежде чем они смогут соединиться с армиями Эйзенхауэра, и к тому времени битва на побережье уже закончится. Они пришли бы слишком поздно, чтобы оказать помощь. Именно так и произошло, и это казалось вероятным еще в начале 1944 года.
