Сделав карьеру, россиянин любой национальности выходил из народа — но совершенно не обязательно рвал со своими односельчанами, земляками, сородичами. Ломоносов, выйдя из поморов, переписывался с отцом, неоднократно встречался с односельчанами и, судя по всему, искренне интересовался их жизнью. Это совершенно не мешало ему быть разночинцем (а потом получить дворянство), в то время как односельчане оставались «народом».
Точно так же и татарин Газиз написал по-русски не что-нибудь, а «Историю Татар», а бурят Гомочжаб Цибиков, ученейший человек (и агент русской секретной службы), стал одним из основателей Бурятского филиала Академии наук СССР. Западные газеты рассказывали о нем, как о «первом европейском ученом», который сумел пройти в Лхассу. Полагаю, «европейским ученым» он был. Но одновременно был еще и бурятом, который под конец жизни захотел умереть в родной Забайкальской степи, в нескольких километрах от того места, где родился.
Так же точно и Дубнов, Гаркави и Оршанский были одновременно интеллигентными русскими людьми и выходцами из еврейства, евреями, и вряд ли тут можно отыскать какие-то противоречия. Причем если эти названные интересовались своим происхождением и как-то пытались сотрудничать с одноплеменниками, то Маршак, Пастернак или Левитан не проявляли к остальным евреям совершенно никакого интереса.
Но повторяю — все это были евреи, выходящие в русскую среду поодиночке. И еще — все это люди из народной верхушки. Те, кого уже в дедах-прадедах выделили и поставили над остальными — за ум ли, богатство ли, какие-то иные заслуги.
Теперь осваивать русскую культуру двинулись совсем другие люди. Большинство из них принадлежало к низам еврейства и даже никогда не отличалось особой активностью. Ведь и для того, чтобы уйти из местечка в коренную Россию «ремесленником», нужна была активность, тароватость. Пассивные оставались в штетлах. Это были люди, которые в детстве никогда не говорили по-русски, порой даже не слышали его звучания.
В 1897 году 3 % евреев назвали русский своим родным языком. 3 % — это порядка 120 тысяч человек. А ведь можно свободно владеть языком, вовсе не считая его родным — таких наверняка было больше.
Тут же осваивают русский язык и культуру сразу сотни тысяч людей. Все они, разом и дружно, отрываются от еврейской культуры… Они уже образованные люди, они уже живут совсем иначе. Но теперь им совсем не обязательно непременно ЗАКОНЧИТЬ этот путь. Поскольку их много, эти люди могут надолго, на целые поколения, зависать между одной культурой, из которой вышли, и другой — к которой так и не пришли.
«Эти элементы еврейского народа, утратившие культурное содержание старого еврейства, в то же время оставались чуждыми не только русской культуре, но и вообще какой бы то ни было культуре. Эта духовная пустота, скрывавшаяся под лишь поверхностно усвоенной европейской культурой, делала евреев, уже в силу своего преимущественного занятия торговлей и промышленностью склонных к материализму, крайне восприимчивыми к материалистическим политическим учениям… Столь свойственное евреям рационалистическое мышление…располагает их к усвоению доктрин вроде революционного марксизма».[352]
«Русский марксизм… никогда не был русско-национальным движением, а революционно настроенной части русского еврейства. Для которой воспринять социалистическое учение по немецким книжкам не составило никакого труда, естественно было принять значительное участие для пересадки этого иностранного фрукта на русскую почву».[353]
Добавлю еще — в конце XIX века нет в Европе народа, который не создал бы свой вариант социализма. Как правило, это национальный социализм, требующий сплочения народа во имя той или иной отвлеченной идеи социализма. В духе и немецких почвенников, и русских народовольцев, их народ — объект эксплуатации со стороны инородцев. Надо сплотиться против них.
Интернациональный социализм объединяет главным образом евреев и потому, что вырос из их среды, соответствует их ментальности. И потому, что только в этом типе социализма еврей может чувствовать себя «своим», а свою позицию — естественной. Ведь у евреев нет своего государства, своей территории, на которой они могли бы сплотиться против «чужих». Страна Ашкенази разорвана между несколькими государствами, странами и народами. К тому же народ — это в России на 80 %, в Германии на 60 % — (страшно подумать!) крестьянство. У евреев крестьянства нет, а марксизм опирается на горожан, объявляет вселенским мессией интернациональный пролетариат. Что-то родное…
