Вся правда о российских евреях - страница 129

Скажем, в 1960-е годы на экранах всех стран Варшавского договора шел польский фильм «Ставка больше, чем жизнь» — про героического польского офицера, внедренного в вермахт и ставшего чуть ли не личным приятелем Гитлера. Эдакий предшественник Штирлица.

Один из кадров в последней серии «Ставки больше, чем жизнь» — негр, сияющий с танковой брони «генерала Шермана» среди таких же сияющих белых. Кадр, которого не могло быть потому, что не могло быть никогда — части американской армии были раздельные. Негры отдельно, белые отдельно.

Забавные шутки шутит история! Фильм про героического полковника Клосса снимали в 1960-е годы. Мировая пресса завывала про антисемитизм, царящий в Польше, и разделялась только в одном: одни считали антисемитизм родовой метой советского строя, другие — типичной чертой поляков, независимо от политического строя. Вой шел в том числе и в США.

А поляки в это время снимали исторический фильм, даже не подозревая о расовой сегрегации, царившей в американской армии. Наверное, полякам просто не приходило в голову, что рьяные борцы с нацизмом, спасители Европы от ужасов национал-социализма и лучшие друзья всех евреев мира могут быть вульгарными расистами. И притом расистами не «в душе», в частной жизни — а официальными расистами, согласно своим собственным законам.

Развращенные Европой, некоторые американские негры женились на европейских женщинах. Эти негры официально, по закону, не имели права появляться с женами на улицах родных городов. Только в 1948 году президент Трумэн, как главнокомандующий вооруженными силами Америки, специальным указом отменил сегрегацию, создал общие бело-черные части.

Что остается? Пожелать американцам, и в том числе американским евреям, дальнейшей героической борьбы за права человека во всем мире. В Никарагуа, Гренаде, Югославии, Сомали, Афганистане, Иране, Ираке… Где еще?

За десятки лет советской власти создавалась иллюзия: мол, «экспроприировала экспроприаторов» и «превращала войну империалистическую в войну гражданскую» вся интеллигенция, все это огромное сословие. Разумеется, это не так.

Во-первых, множество разночинцев были попросту аполитичны, — со времен Екатерины и до 1917 года. И позже.

Во-вторых, интеллигенция была идейно очень разной.

Из полутора миллионов человек, которых относили к интеллигенции в 1880 году, из 3,5 миллиона интеллигентов 1914 года хоть какое-то отношение к революционной пропаганде имели от силы несколько десятков тысяч человек.

Революционеры, конечно, имели разные убеждения и являлись членами разных партий. Но не было в Российской империи ни одной партии, ни одного фрагмента «освободительного движения», в котором не было бы большого количества евреев.

Федотов Г. П. говорил вполне определенно: «Еврейство… подобно русской интеллигенции Петровской эпохи, максимально беспочвенно, интернационально по сознанию и максимально активно… сразу же занимает в русской революции руководящее место… на моральный облик русского революционера оно наложило резкий и темный отпечаток».[286]

Резкий и темный? Вот как?

«Но с 30-х советских годов на смену горделивым, подробным и поименным перечислениям всего и всех, причастных революции, в историко-политических публикациях возникло какое-то неестественное табу на упоминание численности и роли именно евреев в российском революционном движении, и ссылки на то с тех пор воспринимаются болезненно».[287]

Упоминания роли евреев в революции и гражданской войне не любил сталинский режим: это мешало ему пропагандировать национал-большевизм и революцию как смену одной русской власти другой. Не любили этого и русские коммунисты: победившая триба отодвинула проигравшую от кормушки и стала делать вид, что ее тут вообще «не стояло».

При Хрущеве и Брежневе вранье про «освободительное движение» и эпоху гражданской войны 1917–1922 годов было настолько глобальным, что замалчивание роли евреев было лишь фрагментом общей лжи.