Вся Ле Гуин. Всегда возвращаясь домой - страница 39

Шрифт

Интервал

Поэзия. Раздел первый

Как сказано в главе «Устная и письменная литература» (см. «Приложения»), некоторые виды поэзии Долины являлись письменными, другие записи вообще не подлежали, однако, как бы ни исполнялись стихи – в виде импровизации, наизусть или с листа (перед аудиторией или в одиночестве), их всегда читали вслух.

В этот раздел включены некоторые импровизации, а также общеизвестные песни, которые, как и любые фольклорные произведения, давно утратили автора и принадлежат всем (хотя всем в Долине принадлежат отнюдь не все стихи и песни: некоторые из них «подарены», а некоторые получены в награду), кое-какие детские песенки и «публичные импровизации», то есть стихотворения, созданные во время какого-нибудь соревнования или написанные в присутствии публики.

Пастушья песня из Чумо

Хорошо, ты получишь послед,

но не ягненка, Койот.

У овцы копытца остры,

ох, берегись, Койот!

Мог бы взять я в жены любую,

но только не эту, Койот.

Матери ее я не нравлюсь,

ох, берегись, Койот!

Песня стрекозы[8]

Унмалин, Унмалин!

Чудный город над рекой!

В хлева под темными дубами

твой скот приходит вечерами.

Воде журчащей звук их колокольчиков подобен.

А с круглого холма над Унмалином

видны все виноградники Долины,

и слышно, как поют там люди,

собравшись на закате в дом родной вернуться.

Песня Общества Благородного Лавра

Ему пришлось размахивать им

как флагом,

чтобы заставить его встать.

Ему пришлось совать его

в мышиные норы,

и в кротовины,

и в задницы чужие,

чтобы заставить его встать.

– Дай мне лечь наконец, – говорит он.

– Ни за что! – говорит Он.

– Дай же мне отдохнуть, – говорит он.

– Нет, вставай! – говорит Он.

И вот он встает, и руки у него вырастают,

он берет в руки нож и себя от Него отсекает.

Убегает он прочь от Него,

девять раз поет хейю и сразу ложится,

засыпая мгновенно.

А Он выращивает себе новый,

но пока он ужасно мал.

Так что Ему приходится ложиться на землю,

чтобы сунуть его в муравьиную норку.

Несколько стихотворений, продекламированных собравшимися после работы на берегу реки поэтами из Мадидину

Утрата

Тяжело мое сердце,

словно камень надгробный.

К земле своей тяжестью тянет,

мне дышать не дает, как прежде.

Ревность

А та, с сережками, меня разве лучше?

Что тебе она даст, чего я не давала?

Поднесет ли вина? Иль подложит жаркого?

Или силы добавит в ослабевшие чресла?

Первая любовь

Полола помидоры,

побеги пахли терпко

под жарким солнцем лета.

Давно все было это.

Темноволосая девушка

О, бабочка, два черных крыла!

Кружит, садится, вновь вспорхнет, вернется

к цветку тысячелистника.

И неуверенно на нем застынет.

Дразнилки

Слово языка кеш «фини» переводится как «шуточное соревнование в оскорблениях, организованных ритмически». Те «дразнилки», что приведены ниже, – импровизации, услышанные мной во время Танца Вина в Чумо

Уж конечно, ты явился с Нижнего конца Долины!

И нетрудно догадаться: ведь слова ты произносишь,

будто из норы ты рака, упершись ногами, тащишь!

Здесь, в Чумо, вечно кур полным-полно.

И эти куры умные настолько,

что говорят совсем как сами люди:

«Кач-кач-качалка, ко-ко-корзинка!»

Да ведь и люди в Чумо умные, как куры!

На Нижнем-то конце такие умники живут,

что хитрецами их не зря прозвали:

вам сварят пиво из чего угодно,

хоть и дерьмо собачье в чан свой соберут.