В голове у нее крутились две мысли: ребенок не его, он не женат.
— Садись, — сказала Эли, налила два стакана воды из графина на столике, один поставила перед ним. — Вот. Нам обоим не помешало бы что-нибудь покрепче, но это все, что у меня есть.
— Сгодится и вода, — произнес Ронин. Он осушил бокал одним долгим глотком.
— Извини меня за поспешные выводы и за то, что так разговаривала с тобой, — стараясь говорить как можно спокойнее, выдавила она. Сев за стол, она взглянула ему прямо в глаза. — И я глубоко сожалею о твоей утрате.
Она окинула его взглядом, задержавшись на тенях под глазами и скорбных морщинах в уголках губ. В их первую встречу этого не было. Почему она ничего не заметила, когда приехала к нему? Он выглядел измученным, выжатым как лимон.
— Спасибо. Вот почему я должен был уехать в тот вечер, когда мы познакомились. Позвонил отец и сказал, что моя сестра и ее муж погибли в автокатастрофе. Чтобы мой племянник появился на свет, его матери пришлось делать кесарево сечение. А потом она умерла. Я выскочил из твоего номера, не помня себя. Мои мысли путались, я знал одно: мне нужно вернуться домой. Когда я осознал, что некрасиво с тобой обошелся, я уже был здесь. Я позвонил в отель, но мне сказали, что ты уехала.
— Понимаю, — заверила Эли, ее сердце обливалось кровью при мысли о той боли, которую ему пришлось испытать. Она была близка со своими сестрами и не могла даже представить, как бы чувствовала себя, случись подобное с одной из них. — Я поступила бы так же.
Он благодарно кивнул:
— Прошлая неделя была адом. Столько всего организовать, встретиться со многими людьми. — Ронин провел рукой по лицу. — И ребенок. Если б Си Си не была так суеверна, мы бы уже устроили детскую! И я мог бы просто перевезти все к себе домой.
— Или остался бы в их доме.
— Нет. — Ронин содрогнулся. — Это было бы слишком. Я бы не смог.
— Как твои родители? Как они переживают случившееся?
— Они раздавлены. От горя у матери случился сердечный приступ.
Услышав муку в его голосе, Эли всем сердцем потянулась к нему. Она видела, что он с трудом держит себя в руках. Удалось ли ему хоть ненадолго остаться одному со своим горем?
— О, Ронин! Мне так жаль. Если я могу что-то для тебя сделать, просто скажи.
— Можешь. Ты можешь кое-что для меня сделать, — твердо сказал он. — Зная все обстоятельства, ты должна понимать, почему мне нужно, чтобы ты сама обустроила детскую. Все должно быть идеально.
Эли хотела заметить, что на кону была репутация компании и она не поручила бы эту работу Деб, если б не была уверена, что та справится. Вместо этого, понимая, как это важно для него, она промычала нечто утвердительное.
— Так ты приедешь и сделаешь все самостоятельно? — спросил он, поднимая голову и глядя ей прямо в глаза.
В них читались тревога и беспокойство.
— Скажу больше: мы с ней вместе станем работать над этим проектом. Деб будет помогать мне. На то есть веская причина, — объяснила Эли, заметив, что он собирается протестовать. — Времени очень мало, а нам предстоит сделать кучу всего. Так что одна голова хорошо, а две лучше. Она уже координирует работу команды. А завтра я начну выбирать мебель.
Напряжение, в котором Ронин пребывал с того момента, как явился в ее офис, понемногу его отпускало.
— Хорошо, — хриплым голосом согласился Ронин. — Знаешь, я всегда представлял, что однажды в моем доме будет семья. Но и подумать не мог, что все произойдет таким образом.
Он поднялся, собираясь уходить. Эли тоже встала. У входной двери он повернулся к ней, сдержанный и спокойный, как обычно.
— Завтра я буду работать дома. Мы увидимся?
Эли мысленно прошлась по списку дел на завтра и кивнула:
— Скорее всего, после ланча. Я принесу образцы штор, чтобы убедиться, что они подходят к обоям.
— Хорошо. Я попрошу настроить автоматические ворота так, чтобы ты могла приезжать, когда тебе нужно.
Она заморгала.
— Ты мне настолько доверяешь?
— А не должен? Ты ведь не нацелилась на семейное серебро?
— Нет, конечно нет, — рассмеявшись немного нервно, согласилась Эли.
— Значит, все в порядке? Так тебе будет удобнее приезжать в следующие несколько дней.
