Шурик Тамбовцев, видимо вспомнив свою прежнюю работу в конторе с трехбуквенной аббревиатурой, решил использовать нашу клинику для вербовки — нет, упаси боже, не каких-то там вульгарных шпионов, а как их называли в наше время, «агентов влияния».
Надо было сделать все, чтобы те, кто побывал на острове Принкипо, покинув его, остались нашими хорошими друзьями. И при случае, если бы нам вдруг понадобилось, чтобы кто-то из сильных мира сего замолвил за нас словечко, мы могли бы обратиться к ним.
Но все эти шпионские игрища мне, в общем-то, были малоинтересны. Пусть ими занимаются те, кому это положено по должности. Я же организовал в одной уютной, хотя немного запущенной вилле на острове неплохую клинику, с хорошей диагностической аппаратурой, проинструктировал персонал и приготовился к встрече первых пациентов.
И вот, после всех мытарств, сегодня клиника «Афродита» должна была официально открыться. Мы, как положено, провели молебен с освящением всех помещений. А потом, под музыку, с давно уже забытым чисто советским шиком, торжественно перерезали ленточку и начали прием больных и тех, кто мечтал стать еще более красивыми. Судя по нарядам и драгоценностям тех, кто прибыл сегодня на пароходе из Константинополя на остров Принкипо, я мог сделать вывод — идея наша оказалась вполне удачной, и пользу она принесет немалую.
14 (2) августа 1877 года, вечер.
Константинополь, госпиталь МЧС
Полковник Александр Александрович Пушкин и его дочь Ольга
Тринадцатый Нарвский гусарский полк, которым командовал полковник Александр Пушкин, расположился лагерем под Адрианополем, что в южной Болгарии, на самой границе с Югороссией. Тут же по соседству расквартировались и остальные части 13-го армейского корпуса.
Сражение за Болгарию закончилось, и теперь русские солдаты выполняли сугубо полицейские функции, преследуя мелкие банды черкесов-мародеров и делая все, чтобы не допустить вооруженных стычек между турками и болгарами, желающими отомстить былым угнетателям.
К началу августа все в округе успокоилось, и полковник Пушкин взял несколько дней отпуска по семейным обстоятельствам, испросив разрешение у своего начальника, командира 2-й бригады 13-й кавалерийской дивизии, генерал-майора Константина Константиновича Бодиско.
По местным дорогам до Константинополя было всего триста верст, или два-три дня пути для конного. Взяв с собой двух гусар в качестве сопровождающих, полковник Пушкин направился в путь. При себе Александр Александрович имел не только подорожные документы, заводных лошадей и пару револьверов системы Адамса, но и гостинцы для находящихся в константинопольском госпитале раненых своего полка. Поскольку в Константинополь направлялись солдаты и офицеры, имеющие исключительно тяжелые, почти безнадежные ранения, то не всех своих сослуживцев Александр Александрович ожидал увидеть живыми. Но про югоросских военных медиков уже ходила слава настоящих чародеев, способных спасти самых безнадежных пациентов. Так что надежда найти своих однополчан на этом свете у полковника была.
Граница Болгарии и Югороссии проходила по реке Марице. Стоило переехать через мост, как на той стороне приезжих встретил пограничный пост Югороссии. Впрочем, для подданных Российской империи граница эта была всего лишь линией на карте, и пересекали они ее по предъявлению подорожных документов без всяких препятствий.
Не было проблем и у полковника Пушкина, предъявившего на посту свои документы. Здоровенный югоросский солдат с нашивками старшего унтер-офицера бегло проверил документы Александра Александровича и махнул рукой своему помощнику-греку в мундире национальной гвардии, разрешая открыть шлагбаум.
Пока шла проверка документов, полковник с любопытством оглядывался по сторонам. Пограничный пост был устроен грамотно и надежно. Укрепление, сложенное из мешков с землей, прикрывало ближние подступы к мосту. С другой стороны, у небольшой казармы, из-за второго такого же укрепления, торчала маленькая башенка самоходной боевой машины, вооруженной крупнокалиберной автоматической митральезой. С бандами полудиких черкесов, переселенных сюда турками с Кавказа, югороссы воевали всерьез до полного их физического истребления или капитуляции. Тех, кто сдавался в плен, вместе с семьями переправляли на другую сторону Босфора и высылали в Анатолию, строго-настрого предупреждая, что если они попадутся еще раз, то пощады им уже не будет. Так что дорога на Константинополь через Чорлу была относительно безопасной.
