— Здравствуйте, Андрей Александрович, — первым поприветствовал вошедшего адмирала император и указал на стоящего в глубине вагона человека в незнакомой, но несомненно морской форме: — Знакомьтесь, контр-адмирал Виктор Сергеевич Ларионов. В настоящее время он в некотором роде коллега, исполнивший вековечную мечту России и утвердивший в Черноморских проливах Андреевский флаг.
— Здравствуйте, ваше императорское величество. С господином Ларионовым я уже заочно знаком по нашим газетам, рассказывающим о его героических делах. — Попов замялся: — Но, ваше величество, разве Югороссия — это Россия?
Император Александр III и адмирал Ларионов переглянулись, потом российский самодержец погладил свой, в отличие от известных портретов, гладко выбритый подбородок и сказал:
— Андрей Александрович, то, что я вам сейчас скажу, должно остаться между нами. Для всех иностранных держав Югороссия в настоящий момент не является Россией, что автоматически снимает с нас немалое количество дипломатических и юридических проблем. Уж слишком много ненужных бумаг подписали мой покойный папа и канцлер Горчаков, желая задобрить старушку Европу. Кроме того, разгребать оставшийся от турок тлеющий костер на Балканах удобней людям, напрямую не связанным с Петербургом, но тем не менее являющимся русскими по духу и крови.
Да и слишком много еще предстоит сделать и в самой России, для того чтобы ее объединение с Югороссией не вызвало в стране ненужных волнений. Пока наша раздельность устраивает обе стороны. Но могу вас заверить, что наше внутреннее единство не может подлежать никакому сомнению.
И вам, Андрей Александрович, тоже предстоит внести свой вклад в те изменения в нашей империи, которые позволят ей взять у Югороссии все наилучшее и обрести мощь, какой еще не знало ни одно государство в мире.
— Андрей Александрович, речь пойдет о постройке флота, — коротко заметил адмирал Ларионов, когда российский император замолчал, уступая ему инициативу. — В первую очередь строить надо торговые и рыболовные суда с возможностью их превращения во вспомогательные крейсера и патрульные корабли. И лишь потом заняться регулярным военным флотом.
Дело в том, что Британия как главная морская держава мира нами уже повержена, и сейчас идет речь об использовании ранее принадлежавших ей морских торговых путей и прокладке новых. Кроме того, для постройки серьезного броненосного военного флота необходимо создать мощную судостроительную промышленность, которая сейчас в Российской империи просто отсутствует. Поэтому мы с его величеством пришли к тому, что надо будет начинать с малого, постепенно увеличивая масштабы работ.
— О постройке каких торговых судов идет речь? — заинтересованно спросил адмирал Попов.
Адмирал Ларионов усмехнулся:
— Боюсь вас шокировать, Андрей Александрович, но корабли, которые вам придется строить, превосходят всякое воображение. — Он взял со стола лист бумаги и начал зачитывать: — Скоростной грузопассажирский лайнер, стандартное водоизмещение пять тысяч тонн, полное — восемь тысяч тонн. Наибольшие измерения — семьдесят шесть саженей на восемь с половиной, размерения по КВЛ — семьдесят одна сажень на восемь. Силовая установка паротурбинная, трех-четырехвальная, общей мощностью в сто тысяч лошадиных сил. Экономическая скорость — восемнадцать узлов, крейсерская — двадцать четыре узла, полная скорость — тридцать узлов. Требуется дальность плавания без дополнительной бункеровки в десять тысяч миль и полезная нагрузка в тысячу тонн груза и четыреста пассажиров первого-второго класса.
Адмирал Попов и в самом деле был шокирован, хотя и пытался это скрывать.
— Постройка корабля в восемь тысяч тонн полного водоизмещения не представляет какой-либо особой технической проблемы, вопрос только во времени и материалах. Но ради всего святого, какая, вы сказали, должна быть у него полная скорость — тридцать узлов? И что это такое — паротурбинная силовая установка?
— Андрей Александрович, — спросил адмирал Ларионов, — вы о паровых турбинах раньше что-нибудь слышали?
— Вроде было что-то у Гиерона Александрийского, — ответил адмирал Попов, — но это же была игрушка такая…
