Корабль - громадный. Не знаю, как его могли не заметить, он такой огромный, что его должно быть видно отовсюду. Он весь в огнях, серебристый, металлический. Меня затаскивают внутрь. Мы в холле. Там еще несколько пришельцев - ждут меня. Они стаскивают с меня одежду. Я отбиваюсь, кричу: "Прочь, я могу это сделать сама!" Они как будто сердятся". Она не говорит, а думает, чтобы они поняли ее мысли: почему бы им не купить кассету с порнухой? Но они не знают, что такое порнография, идея до них не доходит. "По-моему, они понятия не имеют о вуайеризме", - замечает Кэтрин.
192
7-1361
193
Потом ее, обнаженную, вводят в огромную комнату размером с ангар для самолета. Кэтрин с удивлением видит там сотни столов. На них лежат сотни людей. И со всеми пришельцы что-то делают. Кэтрин ведут между рядами столов, отстоящих друг от друга футов на пять, приблизительно треть столов - пусты, на остальных лежат подопытные земляне. По оценкам Кэтрин, в комнате находилось от ста до двухсот человек. Под столами она заметила ящики, предположительно, с медицинскими инструментами.
Забравшись на один из столов, Кэтрин заметила на соседнем столе слева чернокожего мужчину. Ее заставили сесть на столе, и началось обследование. Вначале пришелец провел пальцами по ее позвоночнику, как будто пересчитывал позвонки. Она с отвращением воскликнула (мысленно): "Черт возьми, это еще зачем?" Ей ответили: "Надо убедиться, что все в порядке". Потом пришелец стал ощупывать ее шею, плечи, руки, бедра. Она задала еще несколько вопросов касательно цели обследования и получила ответ: "Может обнаружиться что-то, чего ты не знаешь". Пришелец высокого роста подошел к ней и заметил, что она задает слишком много вопросов, "Впрочем, - сказал он, - сотрудничество - это хорошо. Мы не сделаем тебе ничего дурного. Это необходимо. Мы никому не принесем вреда". И хотя все эти заверения были "чушь собачья", Кэтрин почувствовала себя спокойнее.
Пришелец пристально вглядывался в глаза Кэтрин, и ей не оставалось ничего иного, как смотреть на него. Я спросил, какие чувства это вызвало. "Я думаю, он все про меня знает. Он точно знает, что я думаю. Он отвечает на мои вопросы до того, как я мысленно их задам". Девушке страшно смотреть в глаза существа, но она немного успокоилась и уже не испытывает паники. "Я пытаюсь подумать: "Ну почему вы не относитесь ко мне как к личности", - продолжает она. - Но эта мысль мне не дается. Мне вообще трудно думать о чем-либо "против их воли". Я могу думать только то, чего он желает. Существо настаивает: "Я хочу знать про тебя все. Я тебя
194
люблю". Продолжается поединок моей и его воли. Мое сопротивление заставляет его трудиться усерднее, чтобы подчинить мое сознание".
Он пытался убедить Кэтрин в своей любви, но та подумала что это "чушь собачья". Пришелец настаивал на своем. "Тогда, - продолжает Кэтрин, я подумала: может быть, я ошибаюсь, полагая, что он лжет? Я их просто не понимаю, поэтому так и считаю. Я продолжала размышлять, что пришельцы, по-видимому, просто не представляют себе, что такое любовь. Существо возразило: "Нет, мы знаем, что такое любить. Мы просто не чувствуем так остро, как вы".
На этом обсуждение темы, должно быть, прекратилось. Он победил - и отошел. Теперь он стоит у изножья стола. "Теперь ты готова?" спрашивает пришелец. - "Для чего готова?" Существо не поясняет, но говорит: "Пора". Я прошу его ответить еще на один вопрос, но он возражает: "Ты слишком любознательна". Он говорит, что "они собираются это вынуть", а я думаю: "Что же они вынут?" - рассказывает Кэтрин. Прикатывают тележку, на которой стоит емкость, напоминающая аквариум. "Боже! Что они задумали?" - ужасается Кэтрин. Она находится в сильном возбуждении. Я убеждаю ее расслабиться и подышать глубоко. Я обещаю не оставить ее и убеждаю ее в том, что самое худшее "уже почти позади".
Далее следует самый драматичный момент во всей истории похищений Кэтрин и самый трудный в моей работе с ней. Девушка содрогается в рыданиях, кричит от ярости, мне приходится то и дело напоминать ей, что я рядом, я извиняюсь, что мне приходится расспрашивать у нее подробности. Но я полон решимости довести сеанс до конца, так как это наверняка принесет ей облегчение.
