"Это невероятно!" - восклицает Скотт. Он рассказывает, что существа все про него знают. Он спрашивает пришельцев, почему они не остаются на земле. Выясняется, что они к этому "еще не готовы" - их органы дыхания не приспособлены для нашей атмосферы.
Скотт называет и другие проблемы, мешающие пришельцам сосуществовать с людьми на Земле. В частности, инопланетяне слишком быстро мыслят. Их мыслительные процессы опережают человеческие, они опасаются, что могут причинить нам вред, а они этого вовсе не хотят.
- Каким образом скорость их мышления может нам навредить? - спрашиваю я.
Скотт объясняет, что человек не может угнаться за гуманоидом, и если ему начинают передавать информацию, очень скоро наступает информационная перегрузка.
В этот момент наш сеанс приобретает интересный оборот. Скотт признает, что он всегда упорствовал, но желая признать факт существования пришельцев. Я прошу его поразмышлять над тем, что именно он отрицал. К моему изумлению, он отвечает: "Отрицал, что я один из них". По словам Скотта, признав существование пришельцев и тем самым свою общность с ними, он обрек бы себя на ностальгические чувства по нашему, земному миру. Скотт признается, что с детства чувствовал себя чужим среди людей. Ему всегда хотелось убежать. Но куда бы он ни бежал, он не достигал места, в которое стремился. Теперь он точно знает, что пришельцы обитают за пределами солнечной системы. Так объяснил Скотт, почему он избегал видеть гуманоидов.
121
- Мое человеческое начало не желает это видеть.
- Что вы подразумеваете под словом "это"? - спросил я.
- Их. Человеческая ипостась не желает иметь дела с гуманоидной. Реакция человека - страх, будто он столкнулся со зверем. Они воспринимаются как звери, и ты сам реагируешь, как напуганный зверь. Тем не менее, - подчеркивает Скотт, - люди должны понять, что пришельцы, которых я в детстве называл "чернильницами" за их огромные, темные глаза, - такие же живые мыслящие существа, как и мы сами. Мы должны понять это, хотя мы и выглядим иначе, иначе мыслим. Мы и они это разные формы жизни.
Далее рассказ Скотта приобрел масштабы апокалиптического видения, что я не впервые наблюдаю у испытавших. Скотт заговорил о грядущих глобальных переменах. Пришествие пришельцев состоится лишь после того, как здесь станет "безопаснее". Но до этого землян будет оставаться все меньше: люди будут вымирать от инфекционных заболеваний, в первую очередь - от СПИДа, который по степени распространения будет сопоставим с чумой во времена средневековья. Эта информация действовала на Скотта угнетающе. Кроме того, он сознавал, что не вправе ее выдавать. И хотя Скотт был явно убежден в достоверности своих сведений, он не преминул оговориться: "Надеюсь, что я ошибаюсь".
Теперь Скотт видел Землю глазами пришельца, рассматривая ее сверху. Под ним была неизвестная планета, желтая, безводная, преимущественно покрытая пустынями, имени ее он не знал. Он выбрал ее для себя, потому что она более всего напоминала ему родную планету. Раньше на этой планете была жизнь, но случилась какая-то катастрофа, связанная "с наукой", планета обезлюдела. У Скотта болела душа, когда он, всхлипывая, рассказывал о том, как "наука разрушила нашу планету". Я спросил своего пациента, известны ли ему подробности глобальной катастрофы. По его словам, он больше ничего не знал, а вот
122
пришельцы предвидели несчастье, но не могли его предотвратить. После регрессии он вспомнил, что Земля умерла, потому что люди не смогли вовремя остановить то, что изобрели, а инопланетяне создали себе для жизни искусственную среду обитания.
Скотт неохотно признал, что пришельцы намереваются обосноваться на Земле и жить здесь без людей. Они согласились бы сосуществовать с людьми, если бы те изменились. Потом он противопоставил людей и пришельцев. Люди - одни, и не хотят ни с кем делиться. А у пришельцев ни у кого нет собственного мира, все знают все, и никто не имеет секретов. Я расспросил его о нем самом. "Я один из них", - ответил он, но в своей человеческой ипостаси он ограничивает свои способности в области любви и готовность делиться "из-за собственного невежества".
