- Вижу глаза.
- Где? - спрашиваю я.
- В этой пенистой мгле.
Начинается ожесточенная борьба: Шейла хочет укрыться от глаз, прогоняет их прочь, а они ее не отпускают и не пропадают. Взгляд пристальный, глаза крупные, не мигают. С одной стороны, Шейла, вспомнив, что она видела, немного успокаивается. С другой стороны, у нее появляется неприятное чувство: "Все в хаосе, я как будто обезумела, я сама не знаю, что делаю". Я пытаюсь заставить ее обобщить свои впечатления. Шейла с трудом выдавливает, что это была "большая, оранжевая, овальная масса".
Шейла попросила меня вернуться к глазам и поговорить о том, почему она от них зависит. Пациентка рассказывает, что "он" - пришелец или какое-то существо - на нее смотрит, между ними существует связь, которая не может не существовать. Она нужна им обоим. Поэтому он всегда будет к ней приходить по ночам. Очевидно, в дневное время он не может ее навещать. "А как он вам это сообщил?" - спрашиваю я, "Просто я это знаю от него. Как именно он передает мне сведения, я не могу объяснить".
После сеанса Шейла с трудом поднимается с кушетки. Наконец она поняла, что темнота, в которую она погружается, вызывается глазами. Впрочем, на этот раз она не была окутана темнотой. Мгла, которая образовалась вокруг нее, имела другую природу. На этот раз глаза не только пугали ее, но и приносили облегчение. Шейла говорит: "Мы зависим друг от друга". Это ее удручает, так как глаза не кажутся ей дружелюбными. "Я бы не пригласила их [то есть глаза] погостить на праздники, - замечает Шейла. - Пожалуй, в них таится обман". Впрочем, она в этом не уверена. "Как я могу положиться на него [на это существо], если он может обмануть? На такого нельзя положиться!" Но и в этом она не уверена.
98
Я расспрашиваю Шейлу о том, как происходит взаимодействие с глазами. "Когда я смотрю в глаза, я начинаю думать про то, как мы зависим друг от друга. Про взаимосвязанность явлений. Про экологию. Но теперь, когда я пришла в сознание, мне очень странно думать, что они (глаза пришельцев) постоянно устремлены на нас, пришельцы сосуществуют с нами. То, что я чувствую, не поддается логическому объяснению. Если я целиком в их власти, как можно говорить о нашей взаимозависимости?"
Я убеждаю Шейлу, что человек никогда не может целиком руководить сам собой. Люди живут в обществе, и им приходится подчиняться многим правилам, терпеть многие ограничения. Шейла возражает, что в ночное время, оказавшись наедине с собой, человек становится сам себе хозяин. Я рекомендую ей поступиться частью своей независимости и посмотреть, не станет ли она счастливее и спокойнее, если смирится с властью посторонних сил. Шейла задумывается и соглашается попробовать. На этом мы расстаемся.
Доктор Уотерман поражен тем, что открылось на сеансе гипноза. Он замечает огромные перемены, обозначившиеся в характере Шейлы. Она стала более раскованной, уверенной в себе. Если прежде она была целиком сосредоточена на своих переживаниях, то теперь она стала более чутко относиться к окружающим, в том числе и к нему (у доктора Уотермана недавно умер отец). Правда, Шейлу по-прежнему беспокоят существа или предметы V-образной формы, сковавшие ее в новогоднюю ночь. Позднее Шейла написала мне, что в ее мироощущении произошли серьезные сдвиги. Что-то кардинальным образом изменилось. Я видел Шейлу на собрании группы поддержки через три недели после нашего третьего сеанса. Она держалась более энергично, в ее взгляде читалась уверенность, и, как она сама сказала, в ней зародилась надежда. Мы обсудили ее желание помогать другим испытавшим, которые борются с тем же чувством безнадежности, которое пережила она. Шейла считает, что лучшее средство наладить жизнь в подобной ситуации - постараться открыть для себя истину и принять ее.
99
Комментарий врача
Человеку бывает трудно признать, что он чего-то не понимает. Психологам и психиатрам свойственно подгонять непонятные им явления под известные категории, втискивать их в контекст, доступный их пониманию. Общая неопределенность очень мучительна. Шейла начала видеть "электрические" сны после смерти матери. У врачей были все основания считать, что они были не чем иным, как формой реакции на реальное травмирующее событие. Однако продолжительные попытки облегчить ее состояние, которые предпринимали врачи, толковавшие ее случай таким образом, не дали положительного результата. К лету 1992 года состояние Шейлы резко ухудшилось.
