Не обращая внимания на кричащих над головой птиц, на приближающуюся новую машину, она работала с таким усердием и неистовством, как не работала ещё никогда. Ее били металлические балки, царапали торчащие из камней провода, заволакивали и закапывали гнилые овощи, больно жалила стекловата. Но сбитые в кровь руки впирались ногтями в омерзительную жижу, натыкались на ржавые банки, стекло, кирпичи, вытаскивали и вытаскивали из середины кучи хлам и отходы, проникая все глубже. Белочка не давала себе поблажек. Она вгрызалась в землю, упиралась ногами, с неимоверным усилием и криком вытягивала внутренности кучи и не останавливалась. И силы её не покидали, и упрямством она не обижена. С каждой минутой куча становилась меньше, каждое мгновение приближало её к разгадке тайны человека.
Белочка не боялась мертвецов. Соседи так же накрывали мусором своих умерших или погибших в бесконечных сражениях собратьев. Она встречала размытые дождем захоронения и не пугалась. Они ей плохого ничего не делали. Но человека здесь никогда не хоронили. Какой он?
И вот наконец Белочка ощутила тело погребенного. Появилась рука, туловище, шея. С удвоенной энергией она расшвыривала во все стороны целлофановые пакеты, пивные банки, пропитанную жиром бумагу, освобождая его, и вдруг увидела лицо. Белочка отшатнулась. Оно было залито гнилью, над левой бровью зияла ссадина, а из волос черной ржавчиной струилась кровь. Бедный... Как его придавило! Но тут тело шевельнулось, вздрогнули губы, и человек простонал.
Белочка не поверила, подумала, что показалось, что это стонут тени на уходящем со свалки солнце, когда оживают в последних лучах мертвые горы, принимая диковинные очертания.
Но тело снова шевельнулось. Белочка прильнула к груди, вслушалась и поняла, что откопанный ею человек жив.
Что делать? Машин больше не будет, соседи вряд ли в это время откроют, самой оставаться с ним до утра страшновато. И как поведет он себя - слабый, но живой? Но не отдавать же его крысам, как люди отдают детей. Она помнит, что осталось от провалившейся прошлой зимой собаки, она знает, что раздавленных колесами чаек на рассвете уже не найдешь. Как поступить? В любом случае, нужно вытаскивать его из этой кучи.
Белочка освободила вторую руку человека, привстала над его головой, широко расставила ноги и с такой яростью дернула за руки, что точно бы их оторвала, не будь они живыми. Однажды она нашла куклу - красивую, нарядную, почти в её рост, - но только посадила, ноги и оторвались. Затем - руки и голова. С тех пор и усвоила, что оторвать можно лишь у кукол, ведь у них нет крови и пота, что омывают и питают хрящики и косточки жизненной силой.
У ног человека булькало и чавкало, штанина, зацепившись за провода, рвалась и трещала, как гонимый ветром трухлявый бездонный бак. Разношерстное месиво, переходя в движение, то проваливалось, то снова накрывало беднягу с ног до головы. Белочка продолжала тянуть за руки, не отвлекаясь на склянки и пакеты, не тратя силы на опять нахлынувшую волну бумаги, продолжала вытягивать из болота своего великана.
Но силы оставляли её. Собрав последние остатки, упираясь в цементные камни, стиснув зубы и ничего не видя перед собой, она с таким остервенением и отчаянием вцепилась в запястья, что опомнилась только внизу, когда катилась с этой проклятой кучи вместе с ними. А следом, как снежная лавина, увлекая труху, вату, пыль и щебень, неслась катушка с оторванным концом кабеля. В последний миг, подпрыгнув над обескураженной Белочкой, катушка приняла смертельный удар шрапнельных и трассирующих осколков, трахнулась о землю и разорвалась, как пороховая бочка.
Белочка отрешенно смотрела на светящееся в полутьме оседающее облако, и тут её осенило: - Вот что нас спасет!
Соседи часто мастерят из таких вот катушек тележки. Каким-то образом соединяют колеса гнутыми трубами, привязывают между ними толстую фанеру и свозят неподъемные вещи к своим гаражам. Тележки эти ненадежны, потому и встречаются повсюду и целыми, и разбитыми. Нужно только отыскать подходящую. На один-то раз её хватит.
