— Здравствуйте, — тихо произнес он.
— З-здравствуйте, — заикаясь, ответила она, ощущая себя шестнадцатилетней девочкой в присутствии поп-кумира.
И зачем только она согласилась принять его предложение? Неужели искренне поверила в то, что у нее выработался стойкий иммунитет против этого человека? И это-то после всего, что было между ними! Может, сделать вид, что не узнает его? Джессика тщетно пыталась найти в спокойных серых глазах хоть какой-то намек на дальнейшие действия. Возможно, он не узнал ее? Что ж, мистер, сыграем!
— Джессика Канингэм! — протяжно сказал О'Донелл, и при звуке его голоса по телу Джессики побежали мурашки. Серые глаза со стальным отливом откровенно оценивающе разглядывали ее.
Она решила вести себя сдержанно, не показывая, что ей не терпится узнать об истинной причине их встречи. Может, это простое совпадение, что О'Донелл нанял именно ее: в конце концов, она была лучшей в организации вечеров и приемов. В таком случае не стоит искать подвоха в его приглашении. Для всех было бы лучше, если бы Патрик действительно не узнал ее. Что ни говори, все-таки прошло пять лет. Но в глубине души Джессика считала, что их встреча не стала случайным стечением обстоятельств, потому что мужчины, подобные О'Донеллу, тщательно продумывают каждый свой шаг, не позволяя всякого рода совпадениям вмешиваться в их жизнь.
— Да, это — я, — с улыбкой ответила Джессика, твердо придерживаясь выбранной тактики — быть вежливой и неприступной. Совсем неприступной. — Итак, вы, очевидно… — ее голос слегка дрогнул: все же она оказалась не готова к тому, что увидит Патрика таким чертовски привлекательным, — Джеральд Фишер, полагаю? — вызывающе спросила она, вспомнив имя, вошедшее в название компании, сделавшей ей заказ, и протянула руку, радуясь про себя маленькой победе. — Как вы предпочитаете, чтобы я называла вас — Джеральд или Фишер?
Снисходительная улыбка исчезла с его лица, и Патрик, казалось, растерялся: неужели Джессика забыла его? Уязвленная мужская гордость не могла смириться с этим! Поколебавшись с долю секунды, он протянул руку.
— Можете звать меня Патриком, — милостиво разрешил он. — Или О'Донеллом, если вам так больше нравится.
Серые глаза внимательно наблюдали за Джессикой, пытаясь уловить на ее лице малейшую реакцию на его слова. Но она сохраняла спокойствие и выдержку.
— Патрик подойдет, — безучастно согласилась она.
О'Донелл улыбнулся, но она заметила вспышку гнева в глубине серых глаз. Уж не ее ли мастерски разыгранное «неузнавание» стало тому виной?
— Пусть будет так, хотя сейчас многие женщины, следуя новомодным веяниям, зовут мужей или приятелей по фамилии, — сказал Патрик с ледяной ноткой в голосе. — Может, это напоминает им школьные годы? — заключил он, вопросительно глядя на Джессику.
Но в данный момент та не могла отвечать на какие-либо вопросы, потому что нежность, с которой Патрик сжал ее пальцы, вызвала у нее невольный вздох, а в памяти мгновенно воскресли воспоминания о его страстных объятиях… С трудом ей все-таки удалось справиться с наваждением.
— Вам плохо? — спросил О'Донелл, отпуская ее руку.
От его внимания не ускользнуло, что ее глаза потемнели, а соски под шелковой блузкой заострились. Несмотря на озабоченный тон, Джессика уловила в серых, холодных как сталь глазах мимолетную искорку злорадства.
— Нет, просто жарко. — Она махнула рукой в сторону нещадно палившего солнца.
— Конечно-конечно, — согласился он, послушно кивая головой. — Вы, вероятно, перегрелись. Нынешний июль самый знойный за все время наблюдений. Так почему бы вам не войти в дом? приготовлю что-нибудь освежающее, пока мы будем обсуждать деловые вопросы.
Незаметно Патрик овладел ситуацией, и Джессику поразила покорность, с которой она приняла это.
Работа для нее стала смыслом жизни. Она не без оснований считала себя одним из лучших специалистов в стране по планированию и организации развлечений. Она могла с блеском устроить и детский утренник, и пышный прием, и грандиозную охоту. Большую часть рабочего времени она проводила в домах клиентов, будь то огромные и несколько мрачноватые шотландские замки или сказочно красивые лондонские дворцы, и чувствовала себя везде одинаково комфортно, никогда не сокрушалась о том, что ее жизнь протекает в заботах о других. Так почему же сейчас она, следуя за Патриком по длинному коридору, казалась себе маленькой несчастной мушкой, залетевшей в паутину к злому мохнатому пауку? Почему О'Донелл молчит о том, что случилось между ними пять лет назад, и не спрашивает о человеке, за которого она вышла замуж?
