– Что ты?! Еще заметят, что его открывали… Меня ведь предупредили…
– Один черт! – махнул солдат и развернул письмо. Взглянув на него, он криво усмехнулся.
– Так я и думал, – протянул он бумагу Оляндрэ. Тот взял, осторожно пытаясь укрыть ее от дождя.
– Брось ты это, я ж тебе говорю, один черт. Как ты ее ни крути. Чего вылупился?
Василе обалдело смотрел на чистый лист бумаги, в центре которой был нарисован аккуратный крестик.
– Что, читать не умеешь?
– Так читать нечего…
– Как нечего? Тут даже очень много написано. А ну, посмотри получше. Или у вас не принято ставить крест на могиле?
У Василе едва не подкосились ноги… Он видел коршуна, который хищно кружил над ним, готовый камнем броситься на его голову.
– Так я и думал, – повторил солдат. – Я уже водил таких. Тогда мне тоже приказывали, как нынче: «В случае попытки к бегству, оружие при тебе…»
– И ты застрелил кого-нибудь?
– Нет. Их постреляли там, другие…
Он изорвал листок на мелкие клочья, свернул их в комок и бросил в глубокую рытвину, присыпав сверху землей. Василе молчал. Он как бы успокоился, и ему было почти безразлично все, что происходит или произойдет с ним сегодня. Лишь странное поведение солдата удивляло его. Тот снова заставил его идти впереди, а Сам конвоировал сзади с винтовкой наперевес и с пальцем на спусковом крючке. Он заметил, что в гору подымается повозка с военными.
– Никак на помолвку ведешь? – с улыбкой спросил офицер в дождевике. Другой офицер, сидевший рядом на заднем сиденье, рассмеялся, словно услышал что-то очень остроумное.
– Здравия желаю, господин капитан, я веду его к господину капитану Куцу.
Офицеры подозрительно взглянули на арестанта, затем толкнули ездового, чтоб тот трогался.
– Веди, веди, сегодня у него не очень-то много работы. И ему скучно.
Офицеры обменялись понимающими взглядами и снова засмеялись.
Когда они спустились вниз к крутому берегу реки, несущей свои глубокие пенистые воды, солдат пристально огляделся, затем подошел к Оляндрэ и сорвал с него поношенную смушковую шапку.
– Валяй к тем камням, вон в ту пещеру, сиди там н не чирикай, пока не стемнеет. Потом ступай с богом, куда глаза глядят и ноги понесут. Только боже упаси попасться живым в чьи-либо руки. Тогда и мне – такой же крест… Ясно?
Василе слушал, не веря своим ушам, и не мог сдвинуться с места. Стоял как вкопанный, не произнося ни слова. Солдат подтолкнул его, выругавшись:
– Марш, мать твою перетак, покуда нет никого! Иначе крест заработаешь.
Сквозь мелкий густой дождь Оляндрэ бегом кинулся к пещере, издалека показывающей свою широкую черную пасть.
В это время солдат, забросив в мутный стремительный Днестр шапку Василе, стал орать что есть мочи:
– Стой! Назад, стрелять буду! Стой, стрелять буду! Раздалось несколько выстрелов. Солдат продолжал кричать, перемешивая угрозы с отборной бранью. Василе слышал, как сверху, с холма, оглушительно тарахтя колесами, скатывалась кэруца, видимо, с тем офицерьем.
– Пытался сбежать, большевистская сволочь! – гремел солдат, показывая на кэчулу, лениво покачивающуюся на гребнях волн.
– И ты его успокоил?
– Так точно! Как видите! Но у меня был приказ…
– У тебя был приказ?! А где же твоя бдительность, солдат его королевского величества? Поедешь с нами. Там объяснишь…
– В этом есть что-то забавное и символическое, – послышался голос другого офицера, наблюдавшего, видно, как удаляется от берега, погружаясь в воду, шапка Василе. – Это единственный путь, который остался у большевиков. Пожелаем же рыбам приятного аппетита. Поехали…
Кэруца с трудом подымалась в гору. Офицеры что-то оживленно рассказывали друг другу и смеялись от души. Следом шел солдат, сгорбленный и понурый.
Притаившийся в пещере Оляндрэ все еще не верил своим глазам и ушам. Он не верил ни себе, ни солдату, на которого совсем недавно набросился и который теперь брел по дороге, безоружный, не ведая, что его ожидает. Жаль, что не спросил, откуда он родом и как его величать. И спасибо ему не сказал. Двоюродный брат послал его на смерть. А чужой человек, которого он встретил впервые и навряд ли встретит еще раз, спас его от верной смерти… Кровожадный коршун прохлопал Оляндрэ. Теперь он снова свободен. Но куда податься?
