— Но я думала, что ты — оккультист! — запротестовала Холт. — То, что ты говоришь сейчас, больше смахивает на учение Гурджиева!
— В основе своей, — терпеливо объяснил я заблудшему дитю, — все духовные практики суть различные проявления одной и той же первобытной традиции.
— Что? — крякнула Ванесса. — Ты хочешь сказать, что гадание на кофейной гуще, пирамидология и ясновидение — одного поля ягоды?
— Это все штучки для имбецилов, — процедил я, небрежно взмахнув в воздухе рукой.
— Но ты обсуждал эти дисциплины с членами "Ложи Черной Завесы и Белого Света"! — вскричала Холт.
— Профаны полагают, что магистр оккультных наук обязан разбираться в этих предметах, — объяснил я, — а поэтому любой руководитель магического кружка обязан иметь о них представление.
— Но почему магистр оккультных наук должен иметь дело с невежами?
— Чтобы выжить из них деньги, использовать их для выполнения заданий, последствий которых они не представляют, высасывать из них энергию и сеять раздор в рядах врага.
— И какова же моя роль? — вопросила Ванесса.
— Ты избрана для специальной цели, — объявил я, осушив кружку. — Ты должна покинуть меня и не возвращаться, пока не будешь готова.
— И когда это случиться?
— Ты это почувствуешь, и я это почувствую, так что не надо пытаться приходить раньше времени. Иначе я накажу тебя исключением из наших рядов навечно.
Я встал и вышел из паба. У меня еще было много работы. Я решил уйти, не оборачиваясь на Ванессу. Она поняла всю серьезность сказанного мной и не пошла следом.
Я уже не успевал в Брикстон, но это не имело никакого значения, поскольку любой стоящий маг-оккультист знает, что он не обязан объяснять ученикам причины своего отсутствия. Конечно, излишнее самодурство тоже вредит, но в магической практике позволительно и такое поведение, которое в обычной жизни сочли бы за хамство. Я думаю, не стоит даже упоминания то, что личности, пожертвовавшие крупными суммами на развитие оккультизма, заслуживают, как минимум, похвалы (разумеется, за исключением тех случаев, когда следует подозревать у них намерения излить свои щедроты на соперничающую с вами секту). Богатенькие посвященные дают вам звонкую монету, а бедные — дармовую рабсилу. Тех и других нужно держать порознь, дабы и те и другие полагали, что именно на них держится все, в то время как остальные — просто необходимый паразитический элемент.
— Я хочу, чтобы вы уразумели следующее, — объяснил я двум своим ассистентам, — Вы обязаны разъяснить рядовым членам, что от богатой сучки, которая пожалует к нам сегодня вечером, нам нужны только деньги, в то время как настоящую работу делают такие как вы.
— Магистр, — обратился ко мне Секстус самым задушевным тоном, на который был способен. — Почему бы нам просто не сделать ритуал платным и покончить навсегда с богатыми паразитическими элементами?
— А наш ритуал сегодня вечером и будет платным! — вышел я из себя. — Как я не раз вам уже объяснял, суть оккультизма — в манипуляции символами. Призывание Богини — всего лишь маска, флаг, символ действия, содержание которого — выбивание денег из наших состоятельных патронов. Вы же знаете, что настоящая наша деятельность скрыта ото всех, а то, что нас ждет сегодня вечером — не больше, чем шоу, задача которого — обеспечить нам необходимую поддержку извне.
— Блестяще! — воскликнул Лайви. — Лохи, которые выкладывают свои башли, надеясь получить посвящение, думая, что проникли в святую святых оккультного мира, видят всего лишь театральное представление. Таким образом, мы скрываем свои истинные труды от любознательных глаз тех, кому не достает истинного величия, чтобы обессмертить свою душу!
— Именно так! — рявкнул я.
За Лайви было необходимо тщательно следить. Он начинал понимать мою оккультную систему, пожалуй, чересчур хорошо. Если он не будет ставить под сомнение мой авторитет, то из него выйдет неплохой заместитель. Однако при первых же признаках бунта я вынужден буду вышвырнуть его из группы, поскольку не могу допустить открытого вызова моему лидерству. Равновесие прежде всего. Я поручил обоим парням усесться в комнате и приступить к визуализации акта человеческого жертвоприношения, а сам отправился в ближайший паб, чтобы насладиться там холодным пивом во время, оставшееся до начала церемонии. Никаких подлинных жертвоприношений в нашей "Ложе Черной Завесы и Белого Света", конечно же, не совершалось. Мы действовали в полном соответствии с законом, что бы там ни утверждали христиане и прочие нытики и моралисты. Я не позволял лицам с уголовными наклонностями вступать в ложу, а особенно тщательно следил за тем, чтобы в наш круг не проникли психические вампиры. Я гордился моей успешной оккультной карьерой и тем, что я преуспел там, где многие недостойные потерпели сокрушительное поражение.
