Меч блеснул, будто понял своего хозяина. Скиф медленно перевёл взгляд в темноту, туда, где сверкают злые глаза.
Они ждут. Они будут ждать долго. Но ночь не вечна.
Виднокрай посветлел. Светлый бог победил тёмного как раз тогда, когда все дрова израсходованы.
Неупокоенные, предчувствуя наступление утра, разбрелись.
Первый луч солнца падает на лицо. Надо вставать. Надо идти. Нельзя спать. Мертвецов надо придать огню, закопать всех сил не хватит.
В деревне всё по-прежнему. Убитые, как будто и не стерегли его всю ночь. Лежат, как лежали. А пока надо собрать дров, провести обряды.
Может, Скиф даже успеет немного поспать?
Снова вечер. Снова большой погребальный костёр. Ещё десять человек уходят в другой мир, освобождая души от телесного плена.
Жаль, что нельзя собрать всех в кучу, заложить дровами и поджечь. Ритуал не пройдёт, значит, придётся сражаться уже не с мертвецами, а с бесами в их обличии. А они посильнее будут. Обычай полагал для каждого убитого свой обряд. Костёр, могила, курган – не важно, какой ритуал. Важно действие. А на действие ни времени, ни сил. Один, совсем один.
Всё чаще приходят мысли о том, чтобы не отправлять их души в мир иной, а лучше продержаться ещё две ночи и мёртвые потеряют силу. Но это же не чужие, это его селение, его деревня, его род, родня. Как может заставить души страдать?
Из последних сил борясь со сном, руки очерчивают круг, а пересохшие губы шепчут наговор. Дрова заготовлены. Можно немного отдохнуть. Последний раз спал позапрошлой ночью.
Тьма за кругом становится ещё плотнее. Кажется – бери ложку и черпай, как кисель. В ней снова появляются мёртвые силуэты тел, снова леденящий кровь вой. Осталось около пяти десятков. А если учесть, что каждый мертвец имеет силу пятерых здоровых парней, то соотношение сил явно не в пользу его, живого. Даже живого с Хранителем.
Накатившая вдруг тоска проникла в тело, сердце защемило. Скиф почувствовал себя таким слабым и беззащитным. Даже с мечом. Он всего лишь железка, пусть и наделённая могучей силой.
«Почему я? За что всё это? Нет! Я не должен поддаваться таким мыслям. Это они нагоняют, чтобы забыл про костёр, да вышел из круга. А они тут же раз и… Тогда некому будет мстить. Я последний! Я клятву давал. И правильно люди говорят: мужество есть лишь у тех, кто ощутил сердцем страх. Как говаривал старейшина Тарас – во всех сказаниях события происходят лишь на самую последнюю ночь, когда человек на изломе сил. Значит, есть время набраться сил, чтобы подготовиться к ещё одной ночи». – С этими мыслями очередное полено полетело в костёр.
Надо больших подкинуть, чтоб не сразу прогорали. На пару часов хватит.
Веки от этой мысли предательски на миг опустились…
Мертвецы, предчувствуя добычу, сладкое человеческое мясо, закачались из стороны в сторону, как маятник на верёвке.
Они будут ждать. Ждать до последнего. Спешить им некуда.
Рука ослабла, ладонь разжалась и выронила меч…
Из леса показались две странных фигуры в тёмном одеянии. Хищные, заострённые лица на миг осветило костром.
У одного человека длинные седые волосы, он постарше, другой с рыжей шевелюрой выглядит, как ученик первого.
Мертвецы безвольно расступились перед ними.
- Вы думаете, он подойдёт? – Спросил молодой.
- У него богатый потенциал и огромная жажда мести. – Ответил седой учитель.
- Если мы сейчас не вмешаемся, то он дотянет до утра и следующую ночь встретит бодрым, то есть – выживет.
- Это только если мы позволим ему дотянуть.
- Вы старший, я подчиняюсь.
- Вот именно, - с этими словами старик начал воздействовать.
- Мастер, вы же можете просто смахнуть этот защитный купол. И мертвецы порвут его в клочья.
- Надо чтобы всё выглядело естественно.
- Почему? Вы кого-то боитесь?
Учитель повернулся к ученику. Глаза зажглись недобрым пламенем. Мастер сделал небольшой жест рукой и со всех сторон на ученика хлынули, до того безмятежно стоявшие, мертвецы.
- Запомни, я никогда никого не боялся, - говорил старик, глядя в искажённое ужасом лицо рыжеволосого юнца, - единственное, что меня пугает, так это человеческая глупость.
