- Вот уж первый блин комом, так комом. Чуть не размазало этим комом… Как же Скорпиона так по полу не размазывало? – Обронил пересохшими губами Рысь. – И почему ты мне именно смерти показывал? Самые сильные эмоции – эмоции «перехода»?.. Тогда учиться мне ещё и учиться, прежде чем смогу заглянуть в любое прошлое… Но ничего… Время есть. У всеми богами забытого человечества не осталось ничего, кроме времени для раздумий… Раздумий над вопросом: «За что?»
Индивидуальным вопросом для каждого.
За раздумьями вновь провалило в мало познанные дебри наведённых снов.
* * *
Он остался один. Последний в своём роду. Последний Скиф.
Жажда мести заполонила сознание, заволокла глаза кровавой пеленой. Пальцы сжимались в кулаки, а по щекам ручьями текли бессильные слёзы.
Ненависть.
Ненависть и жажда мести!
Если бы не эта жажда, он упал бы сейчас на землю, забился бы под куст и отрешился от всего вокруг. Так отчаянно хотелось забыться, но смрад горелого мяса сородичей, чьи изрубленные и почерневшие трупы покрывали землю, не давал этого сделать.
Огромную виру должен потребовать он с Барона за всех убитых. И эта плата будет только кровью. За пролитую кровь Скиф прольёт в сотни раз больше. Грязного предателя задушит собственными руками. Мерзкий выродок заплатит за всё!
Только Барон знал расположение их селения. Только он пользовался доверием селян, знал их тайны. Его принимали здесь, как дорогого друга. Путь в их глухое убежище не был известен ни кому из чужаков, кроме него. Не могли бы простые люди забраться так далеко в тайгу, если бы не поводырь…
Шестнадцатилетний подросток ковылял по пепелищу, часто спотыкаясь, обходя тела: мать с ещё не родившимся братиком или сестрицей, - кого бы послали боги? – отец, маленький братишка, старшая сестра, старый дед …
Барон не пощадил никого. Родовое селение представляло разрушенное капище мёртвых. Кровавое кладбище. Место, где страх пробирает тебя насквозь средь бела дня, словно и не было дома здесь никогда, словно трава под ногами чужая, не твоя. Как можно с такой жестокостью расправиться с людьми, что пили за твоё здоровье, что вновь и вновь наполняли кубки, посвящая тебя в родовые тайны?
Не стоит доверять никому. Пустили одного чужака, и каков итог?
Скиф остался один. Кровь бьёт в виски. Некому помочь и некуда пойти. Подросток знал лишь одно – он непременно должен выжить, выжить, во что бы то ни стало, чтобы покарать убийцу. Ведь этот проклятый лицемер учёл почти всё.
Почти…
Родичи не раскрыли лишь последний секрет – ГДЕ кроется Семейный Хранитель.
Изначально Барон был хорошим человеком, кровным братом вождя, поверенное лицо селения, но как только узнал про Дар, его разум переполнило желание завладеть этой бесценной реликвией некогда могучего народа.
Подросток видел, как изменялся его взгляд, видел, как он трясется от предвкушения. Но никто не верил, не обращал внимания на слова отрока. Барон выуживал каждое слово из вождя постепенно, притворялся добрым и щедрым, привозил заморские подарки, поил лучшими винами.
В один из дней язык не язык вождя, так язык старейшин развязался…
И уже на следующий день Барон пришёл с отрядом наёмников. На рассвете, ещё до первых петухов. Большинство жителей деревни вырезали спящими. Барон не собирался давать им шанса, он просто истребил их всех, дабы некому было проклясть его.
Ведь барон учёл всё.
Почти всё.
Последний Скиф знал, что реликвию не прячут в подполе. Барон её никогда не найдёт. Мать как знала, отправила подростка на дальние тропы за редкими травами. Мать всегда чувствовала, когда что-то не так. Честь и покой ей в мире прадедов.
Скиф только раздумывал, почему же мать не отправила всех за травами? Или сезон сбора урожая не позволил отрывать старших от работы?
Густой туман не позволял росе испариться. Серое мрачное утро, словно исключение после череды летних, погожих дней, нагнетало мрачную обстановку. Пришла пора откопать Хранителя.
Каждый в роду слышал о даре богов, но никогда не видел с момента его захоронения. Старейшина Тарас, который сам уже не помнил, сколько ему лет, говаривал лишь, что эту вещь множество веков тому назад создал великий кузнец для великого скифского полководца – Скилорда Кровавого, который и упросил богов дать артефакту силу для защиты рода.
