У Кэрол защемило на сердце, и она поняла, что никогда не позволит будущей свекрови воспитывать своих детей.
Однако девушка постаралась отбросить эти мысли, упрекнув себя в излишней сентиментальности.
Да, мое детство было счастливым, но в результате я оказалась совершенно не подготовленной к реальной жизни, напомнила себе она.
– Кэрол, ты совсем меня не слушаешь, – снова ворвался в ее мысли недовольный голос Эдгара. – Не знаю, в чем дело, но, похоже, твои родители оказывают на тебя нездоровое влияние. Я вообще не вижу смысла в том, чтобы проводить так много времени в Техасе, и, если бы не необходимость выяснить, что представляет собой этот ваш Ленард Нейвуд, ни за что не отпустил бы тебя туда. К тому же обе наши квартиры требуют ремонта, и ты могла бы потратить отпуск на это, гораздо более важное для нас, занятие.
Вздрогнув, Кэрол вернулась к реальности, удивленно спрашивая себя, почему эта идея не вызывает у нее энтузиазма. Она сейчас была даже рада тому, что ей нужно ехать домой.
За последние полгода девушка все чаще испытывала какую-то смутную тревогу – ей иногда начинало казаться, что все это: взаимоотношения с Эдгаром, городская жизнь, работа, добросовестные попытки изменить свой характер, внешность и даже мысли так, чтобы перестать быть похожей на наивную и доверчивую провинциальную девушку, – ловушка, в которую она сознательно забралась.
Конечно, это смешно, недовольно обрывала себя Кэрол каждый раз, когда такие крамольные мысли приходили ей в голову. Просто: я периодически, подпадаю под влияние родителей, а этого нельзя допускать!
Однако небрежные замечания, которые время от времени отпускали миссис и мистер Санфорд в адрес Эдгара, недоумевая, как это их дочь может планировать выйти замуж за такого человека, задевали Кэрол за живое. Впрочем, она никогда не смела спрашивать, что они имеют в виду, и предпочитала считать, что ей повезло.
Ровно в половине второго Эдгар подозвал официанта и расплатился по счету.
В конце каждого месяца он скрупулезно подсчитывал общую сумму их совместных обедов и поровну распределял расходы на двоих. Иногда Кэрол мечтала получить от него шикарный букет цветов или коробку дорогих конфет, но…
Я самостоятельная взрослая женщина, которая не нуждается в подобных знаках внимания от мужчины, напоминала она себе. Если мне захочется цветов, я сама могу купить их. И все же какая-то часть ее души продолжала тосковать по этим старомодным жестам ухаживания.
– Пора идти, – сказал Эдгар, поднимаясь на ноги.
Он говорил эти слова каждый раз, когда они обедали вместе, но сегодня Кэрол почему-то почувствовала себя задетой.
Как было бы здорово, если бы он вдруг поступил так же, как мой отец, и объявил, что заказал для нас туристическую поездку, невольно промелькнуло у неё в голове. Почему бы ему не свозить меня куда-нибудь?
Но Кэрол тут же сурово сказала себе, что такой трезвомыслящий человек, как Эдгар, никогда не сделает подобной глупости. Он прекрасно понимает, что она не может бросить все и поехать с ним на другой конец света.
Нет уж, если мы куда-нибудь соберемся, все будет тщательно спланировано и организовано. Что может быть ужаснее, чем услышать, что ты меньше чем через три недели уезжаешь на два месяца за границу! Разумеется, мама пришла в восторг от предложения отца и с детским энтузиазмом погрузилась в приготовления к отъезду. Но я не такая, как она. Нет.
В тот день, когда Кэрол подслушала рассказ Джози, она поняла, что должна защитить родителей от подобных людей. Нельзя допустить, чтобы они подвергались насмешкам со стороны тех, кто прикидывается ее друзьями.
Они с Эдгаром вышли из ресторана и, перед тем, как расстаться, Кэрол, повинуясь какому-то импульсивному порыву, наклонилась к нему, приглашая его поцеловать ее.
Лицо молодого человека исказилось. Он резко отпрянул и поспешно огляделся, чтобы убедиться, что никто из знакомых не был свидетелем такого шокирующего поведения его подруги, а потом, избегая смотреть на Кэрол, напряженно откашлялся.
Девушка смущенно вспыхнула. Что, черт возьми, на нее нашло? Она ведь прекрасно знала, что Эдгар терпеть не может публичных проявлений нежности.
