Хлопает дверь – та, что на лестничную площадку. Там все устроилось как нельзя лучше. Осталось отчитаться окончательно.
Кристина берется за ноутбук. А перед глазами – Кирилл. Бывший. Сволочь. Не лучший, но свой. Был. Не ценила, дура. Теперь одна.
Ничего. Зато теперь у нее есть цель. Есть идея. Есть занятие.
Кирилл… Что Кирилл? Ему зачтется.
А завтра…
Она улыбается.
– – – – – – -
Через час?!
Часы показывают половину восьмого. Плохо учившиеся в школе похитители послали сообщение в шесть пятнадцать. Время упущено. Все ценности в доме похищены. Нестись к Ленину без толку. Что теперь?
Кирилл набирает номер – абонент недоступен. Ясен пень, боятся пеленгации. Или отработавший аппарат уже в канаве.
«Блюм!» – булькает еще одно сообщение. Опомнились? Второй шанс?
Пальцы дрожат и чуть не роняют. Номер другой. Но текст…
«Насчет сына не парься, спи спокойно, о случившемся молчи. Инструкции завтра».
Какая-то ерунда. Смысл дублируется. Они же?
Или…
Если судить по стилю, что-то общее прослеживается. Но там – опасливый нахрап, здесь – уверенность и четкость. Там была полнейшая безграмотность, здесь вроде бы нормально. И опять же – зачем повторять то, что уже оговорено?
Если отправители разные – кто были первые и почему нарисовались остальные? И кто из них врет?
Кирилл открывает телефон Алены и смотрит последний принятый звонок. Так и думал. Всего несколько секунд разговора в семнадцать тридцать.
Он сравнил номера. Сошлось. Первые, которые на завтра, звонили с него же. В восемнадцать ноль три.
Хоть какая-то определенность. Осталось дожить.
Что же, деньги он с трудом, но соберет. Завтра. Спасибо похитителям, они реалисты. Если припрет, он заложит или продаст квартиру. Да, уйдет за копейки и только в случае, если с документами утрясется – хозяин все же не он. Но за деньги это решаемо. За деньги все решаемо.
К тому же, остается шанс, что до срочной продажи не дойдет и удастся занять. Под залог той же квартиры. Или у Владимира Терентьевича, директора фирмы. Правда, сейчас он в отъезде, но такой вопрос можно решить по телефону. Или взять взаймы по чуть-чуть у многих знакомых. Поймут, если объяснить. Дадут. Он бы дал. Только объяснять не хочется. Любой слух – это вопрос жизни и смерти. Для Кирилла второе неприемлемо. Только жизнь. Любой ценой.
Удар был нанесен точно. Забрали тех, кого он любит. Обоих. Сразу.
Он сделает все, что понадобится. Вернет. Обезопасит. А потом…
Если шантажу поддаться, тот непременно повторится. Закон природы. Законы надо знать. Их последствия – предотвращать. Лучше профилактика, чем.
А пока надо выяснить одну подробность.
Кирилл обежал все квартиры подъезда и опросил всех. Благо, в такой мороз к вечеру местные обитатели присутствовали почти в полном составе. И удача улыбнулась.
– Твоя ненормальная меня чуть на тот свет не отправила, – грозя кривым пальцем, причитала допотопная старушенция.
– В халате?
– Почти голая! В такой мороз…
– В тапочках?
– Я же говорю! Чуть меня к праотцам не отправила. А у меня радикулит. Даже стоять больно. А она – как слон, не разбирая дороги… Даже дверь не закрыла.
– Это вы закрыли?
– Еще чего. Говорю же, радикулит у меня. Не могу я за всеми двери закрывать.
– Она была одна?
– Мне и одной хватит. Сердце слабое. Зрение. Сил нет. А она…
– Кто был на улице?
– Да откуда я… Меня чуть не убили! Скажи ей, что если еще раз…
– Обязательно. Большое спасибо. Больше такого не повторится.
Не повторится? Соврал. Душа говорит, что хоть каждый день, лишь бы Алена вернулась. А бабулька – крепкая, дай ей Бог всего и здоровья.
Значит, воры не взламывали замок, а вошли в открытую дверь. К исчезновению (похищению или, как вопреки всему надеялся Кирилл, уходу Алены) отношения не имеют.
Где же ты, любимая?
– – – – – – -
Конечно, ночью он не спал. Просчитывал. Прикидывал. Выворачивал наизнанку. Сомневался. Верил. Не верил. Хотеть умереть. Хотел всех убить. Хотел вернуться во вчера, и чтобы никакого сегодня.
Безграмотное сообщение – как от мальчишек. Может быть, пацаны и баловали? Бывает, изображают похищение, чтобы потом вместе конфет или пива купить. Или маму-папу проучить. Мало ли. В воспитательных целях чего не бывает, а дети злопамятны. И мыслят они нешаблонно. И моралью до некоторых пор не обременены в той степени, чтобы понимать последствия таких капризов. Увы.
