Гулкое биение сердца заглушало запинающийся перестук мотора небольшого самолета. Рэйф Певерил оторвал взгляд от окна, по которому нещадно хлестал дождь. Несколько секунд назад, сразу после того, как мотор заглох в первый раз, Рэйф заметил какую-то хижину на уходящих в темноту пастбищах Марипосы.
Если им удастся остаться в живых, ветхая хибарка будет их единственной надеждой на то, чтобы пережить эту ночь.
Налетел еще один сокрушительный порыв ветра, и самолет здорово тряхнуло. Мотор несколько раз кашлянул, а потом заглох. Воцарилась зловещая тишина, слышно было только, как молится и чертыхается пилот на своем родном испанском языке, пытаясь выровнять самолет.
Если им повезет, чертовски повезет, они смогут приземлиться более-менее целыми и невредимыми…
Когда мотор самолета снова ожил, Рэйф встретился взглядом с сидевшей рядом женщиной. Ее огромные зеленые глаза, обрамленные черными густыми ресницами, были полны ужаса.
Хвала небесам, она не кричала. Рэйф потянулся к ней и легонько сжал ее руку, потом отпустил ее и наклонил голову женщины вниз.
– Позиция безопасности! – закричал он. Его голос раздался подобно раскату грома, потому что мотор снова заглох, и их окружила жуткая тишина. Женщина склонилась еще ниже, а Рэйф стиснул зубы и замер, ожидая столкновения с землей.
Потом последовал оглушительный удар…
И Рэйф проснулся.
Он резко поднялся на кровати и шумно выдохнул, оглядев знакомую комнату. Приток адреналина вскоре сменился облегчением. Вместо того чтобы приходить в сознание в одной из больниц Южной Америки, Рэйф находился в кровати в своей собственной спальне в Новой Зеландии.
Какого черта…
Прошло по меньшей мере несколько лет с тех пор, как он пережил ту ужасную авиакатастрофу. Рэйф попытался разобраться, чем вызваны такие сновидения, но его обычно прекрасная память подводила его.
Не в первый раз.
За шесть лет пора бы уже привыкнуть к провалам в памяти, образовавшимся после крушения самолета, но Рэйфу не давали покоя те самые сорок восемь часов, которые он никак не мог вспомнить.
Часы на тумбочке показывали, что рассвет совсем близко, чтобы попытаться снова уснуть, да и вряд ли у него получится. Рэйфу хотелось выбраться наружу и глотнуть свежего воздуха.
Выйдя на террасу, он сделал глубокий вдох, наслаждаясь запахом цветов и свежескошенной травы и тихим шепотом морских волн. Его сердце успокоилось, когда воспоминания растворились в прошлом, где для них было самое место. Рэйф стоял, всматриваясь в тоненькую полоску горизонта, где бескрайнее море встречалось с предрассветными небесами.
Пилот из Марипосы умер при столкновении, но Рэйф и жена управляющего огромной животноводческой фермой чудом уцелели. Он сам отделался сотрясением мозга, а у женщины дело обошлось парой синяков.
Рэйф с трудом восстановил в памяти ее образ: бесцветная пустышка, совсем еще девочка. Накануне катастрофы он провел на ферме целый вечер в компании ее мужа, обсуждая различные дела, и все это время она держалась в тени. Все, что мог вспомнить Рэйф, – это ее потрясающие зеленые глаза, без которых ее лицо было бы невзрачным и незапоминающимся. Если бы не эти глаза, внешность женщины была бы самой заурядной.
В пару к ее непримечательному имени – Мэри Браун.
Рэйф не мог припомнить, чтобы она улыбалась, но его совсем не удивлял этот факт. За неделю до того, как он появился на ферме, Мэри узнала, что у ее матери случился инсульт, в результате которого ее парализовало. Услышав о случившемся, Рэйф тут же предложил доставить Мэри в столицу Марипосы и организовать перелет в Новую Зеландию.
Как же, черт побери, звали ее мужа?
Дэвид Браун. Еще одно заурядное имя и причина, по которой Рэйф приехал в Марипосу. Ему пришлось прервать свое полет домой, когда он возвращался из Лондона, чтобы проверить сведения о неблагонадежности Дэвида, полученные от одного из сотрудников.
Рэйфа очень удивил ответ Брауна на предложение сопровождать его жену обратно в Новую Зеландию.
