Всемирный следопыт, 1928 № 04 - страница 8
Наконец, нам удалось увидеть останки древнего обитателя этих мест — не скелет, а высохшее тело индианки. Мы нашли ее в маленьком селении, расположенном на самой вершине горы, в узенькой пещере, которую мы прозвали «Орлиным Гнездом». Женщина лежала на цыновке и была прикрыта тряпками. В безвлажном воздухе тело ее превратилось в мумию.
Мы решили, что она была убита, так как в одном боку у нее была большая рана, и ребра торчали из разрезанного высохшего мяса. Рот у нее был раскрыт, как будто она кричала, и лицо, несмотря на прошедшие столетия, сохранило выражение смертельного ужаса. Части носа нехватало, но во рту сохранились все зубы, а на голове густые черные волосы. Зубы у нее были ровные и совершенно не стертые, из чего мы заключили, что перед нами был труп молодой женщины. Генри назвал ее «Праматерью Евой», и это имя так и закрепилось за ней.
Завернув «Праматерь Еву» в простыню, мы с большими предосторожностями перенесли ее в «Горный Город».
А еще как-то случайно мы наткнулись на каменную плиту, которая была вцементирована в скалу. Когда мы отделили ее, то обнаружили вход в маленькую темную пещеру, Тут когда-то был сделан настил из сложенных вместе кедровых брусьев, но теперь он был разрушен. Среди обломков мы нашли три трупа — один мужской и два женских, все одинаково завернутые в саваны из юкки. В этой покойницкой они Ожидали своего погребения…
Все шло прекрасно. Правда, денег у нас оставалось мало, но у Блэка были кое-какие сбережения, лежавшие не тронутыми в Пардиском банке, а в Тарпине мы пользовались широким кредитом. Однако, в августе нас постигло большое несчастье.
Однажды, захватив с собой старого Генри, мы отправились обследовать северную часть горы вдоль «Коровьего каньона». Увидев у себя над головой руины, которые до того никогда не замечали, мы, как сумасшедшие, стали карабкаться вверх по скалам и почти достигли уже цели, когда вдруг дорогу нам преградил гладкий выступ, на который взобраться без помощи лестницы было невозможно.
Из нас троих я был самый высокий, а Генри самый легкий; он предложил, что станет мне на плечи и таким образом сможет взобраться наверх. И в тот момент, когда, стоя у меня на спине, он шарил по краю пещеры, чтобы за что-нибудь ухватиться, оттуда выскочила гремучая змея и ужалила его в лоб.
Все это произошло с молниеносной быстротой. Он упал, увлекая за собою змею. Когда мы подняли его, лицо у него уже начало опухать. Через десять минут оно стало багрово-красным, и им овладело такое бешенство, что, если бы мы с Блэком вдвоем не держали его крепко, он бы несомненно бросился в пропасть. Укус пришелся так близко от мозга, что спасти его было невозможно.
Мы похоронили его на горе…
Смерть Генри так удручающе подействовала на нас, что мы готовы были бросить все и уехать. Но в это время к нам явился мой старый друг и учитель Дюшен. Он давно собирался познакомиться с нашими работами и проявлял ко всему такой живой интерес, что его приезд явился для нас большим утешением. Он внимательно осмотрел все найденные нами предметы и измерил черепа мумий. Затем, срубив один из кедров, который рос как раз посредине глубокой тропы, протоптанной в камне, вынул карманный микроскоп и сосчитал количество концентрических кругов. Оказалось, что срубленному дереву 336 лет. Между тем оно могло появиться на этой тропе лишь после того, как человеческая нога перестала ступать по ней.
Что сталось с жившими здесь людьми? Этот вопрос и для Дюшена был загадкой, Оспа или другая эпидемия оставила бы непогребенные тела. Дюшен высказал предположение, которое я впоследствии услышал в Вашингтоне от доктора Риплей, что племя было уничтожено не здесь, в его горной твердыне, а на летних полях и пастбищах, по ту сторону реки.
Дюшен прожил среди индейцев двадцать лет и потому мог объяснить нам назначение многих предметов, которое было для нас неясно.
