— Да ведь эта птица почти стоит на голове. Еще немного, и она заболтает ногами в воздухе, — воскликнул Поль.
Фред рассеянно кивнул головой и начал считать:
— Раз, два, три…
Поль бросил удивленный взгляд на своего товарища и положил руку ему на плечо, точно желая успокоить.
— Успокойся, успокойся, дружище. Заползи сюда вот, в тень, не сиди на солнце, — с тревогой глядя на друга, шептал Поль.
Фред отодвинулся в сторону и продолжал:
— Двадцать два, двадцать три, — затем снова — раз, два, три…
— Перестань, — прервал друга напуганный Поль, встряхивая его. — Уж не сошел ли ты с ума.
Фред покачал головой и продолжал считать, пока не дошел до двадцати трех. Затем, повернувшись к Полю, он с раздражением в голосе сказал:
— И зачем ты только оставил свои часы в лагере. Без них я могу определить число секунд только наугад.
— Да что с тобой, зачем тебе это нужно?
— Ах ты, ученый. Ты даже не знаешь, что эта птица глотает пищу через строго определенные промежутки времени, как будто ею управляет точно выверенный механизм. Она держит голову под водой каждый раз аккуратно двадцать три секунды. Посчитай, и ты увидишь, прав я или нет.
— Фу ты… — проворчал смущенный Поль.
Но то, что он хотел сказать дальше, так и осталось недоговоренным, так как Джим толкнул его в бок.
— Посмотрите на эти кусты корнепусков, как раз за птицей, — прошептал он.
Бегающий куст.
Взглянув на указанное место, юноши увидели небольшую, необыкновенно густую группу кустов корнепусков, находившуюся совершенно в стороне от остальных кустов, среди залитой водой низины, метрах в пятидесяти от кормившихся птиц. В кустах этих не замечалось ничего особенного, ничего такого, что могло бы отличить их от всякой другой чащи корнепусков.
Только-что фламинго опять погрузил голову в воду и начал свой сбор раковин, как юноши заметили в чаще корнепусков легкое движение. Поль заморгал, протер глаза и, затаив дыхание, наблюдал за кустами. Наконец, он ткнул пальцем в плечо товарища.
— Смотри, куст ползет! — прошептал он с волнением.
Действительно, куст двигался через низину по направлению к птице, голова которой теперь была спрятана в воде. Движение куста было медленное, бесшумное, точно его гнал легкий ветерок. Но ветра-то как раз в это время и не было, — поверхность воды была неподвижна, ни малейшая рябь не пробегала по ней.
Затем, когда фламинго выпрямился, чтобы проглотить только-что собранный запас раковин, странное движение кустов моментально прекратилось. Корнепуски опять словно приросли к мергелю. Но теперь куст находился метров на десять ближе к птице.
Это странное явление повторялось каждый раз, как только птица опускала голову. Наконец, густой куст приблизился к ней меньше, чем на семь метров. Пока фламинго стоял с поднятой головой и смотрел вокруг себя зоркими желтыми глазами, корнепуски оставались неподвижными, и ни один листок на них не шевелился.
Юноши пришли в сильное волнение и с напряженным интересом наблюдали за ходячим кустом.
В это время корнепуски подскочили в воздухе, и раньше, чем они успели упасть, полуголая желтая фигура бросилась на фламинго, который, ничего не подозревая, только-что погрузил голову в воду. Прежде чем он успел что-либо понять, ловкая рука схватила его за шею, повернула ее, и несчастный фламинго перестал дышать.
Туземец-охотник сбросил с себя куст, выпрямился, и из горла его вырвался дикий крик, очевидно, выражавший радость. Он перебросил еще трепещущее тело птицы через плечо и, все еще что-то восклицая, повернулся, чтобы посмотреть вслед двум другим фламинго, поднявшемся в воздух и улетавшим под целый хор громких трубных звуков…
Этот отрывок взят нами из книги «В стране огненных птиц» Дж. Хардинга (в переводе С. Лялицкой), в которой описываются занимательные приключения двух юных натуралистов на Вест-Индских о-вах. (Изд. «Земля и Фабрика». Стр. П2. Ц. 70 коп.).
