16 июня, Учредительное собрание постановило закрыть «благотворительные мастерские», которые были организованы в 1789 году для безработных.
Органам власти было предписано тщательно следить за выполнением закона Ле Шалелье, за нарушение которого применялись весьма строгие наказания.
В 1791 году Учредительное собрание закончило работу над составлением конституции. Отныне Франция провозглашалась конституционной монархией. Высшая исполнительная власть предоставлялась королю, а высшая законодательная власть — Законодательному собранию. В выборах могли принимать участие только так называемые активные граждане, которые составляли 20% населения страны. Кроме этого, конституция так и не отменила рабства, которое все еще продолжало существовать в колониях Франции.
Тем не менее по сравнению с государственно-правовой системой феодально-абсолютистского строя, конституция 1791 года являлась весьма прогрессивным шагом, хотя она й не закрепила законодательно всеобщее равенство граждан, вступая тем самым в противоречие с Декларацией 1789 года.
Подобная антидемократическая политика Учредительного собрания вызывала все более резкое недовольство среди народных масс. Обманутыми оказались крестьяне, рабочие, ремесленники и мелкие собственники: они остались неудовлетворенными в своих социальных и политических требованиях, так как революция им не дала того, чего они от нее ожидали.
Это привело к тому, что в Учредительном собрании организовалась группа депутатов, которые защищали интересы демократических кругов. Ее возглавлял адвокат из Арраса — Максимилиан Робеспьер (1758 — 1794). Робеспьер являлся убежденным и непреклонным сторонником демократии и постепенно к его голосу все больше и больше стали прислушиваться в стране.
С того времени как во Франции произошла революция, политическая активность масс невообразимо возросла. Люди сами начинали участвовать в управлении страной. Так, в Париже, например, важнейшую роль играли органы районного самоуправления — дистрикты, которые позже были преобразованы в «секции». В них часто проводились всеобщие собрания, на которые приходили жители разных районов. Таким образом, активизация масс достигла значительной степени.
Руководителям муниципалитета было не выгодно такое положение дел — они всячески стремились уничтожить непрерывность заседаний дистриктов и секций и превратить их только в избирательные собрания, которые бы созывались очень редко. Но народные массы сильно сопротивлялись этому.
В Париже, а также в провинциальных городах возникли различные политические клубы. Вскоре наибольшее влияние приобрели клубы якобинцев и кордельеров. Названия эти возникли от наименований монастырей, в помещении которых собирались члены клубов. Официальное же название каждый из них имел иное. Так якобинский клуб назывался «Общество друзей конституции», а клуб кордельеров — «Общество друзей прав человека и гражданина». Состав этих клубов был довольно пестрым: так в 1789 — 1791 гг. в якобинском клубе объединились различные буржуазные политические деятели самых всевозможных оттенков — от Мирабо до Робеспьера.
Клуб кордельеров возник в апреле 1790 года и служил политическим центром для людей простых, которые принимали активное участие в событиях революции. В его составе было много «пассивных граждан», а в заседаниях участвовали даже женщины. Среди деятелей этого клуба выделялись Жорж Дантон (1759 — 1794), который был великолепным оратором, а также талантливый журналист Камилл Демулен. С трибуны клуба кордельеров они активно и весьма резко критиковали антидемократическую политику Учредительного собрания, а также цензовую конституцию 1791 года.
Также в Париже существовал и «Социальный клуб», членами которого была создана широкая организация «Всемирная федерация друзей истины». Члены этого клуба выдвигали в первую очередь социальные требования, они издавали газету «Железные уста». Организаторами «Социального клуба» были аббат Клод Фоше и журналист Н. Бонвилль.
Кроме того, следует отметить, что значительное влияние на революционно-демократическое движение имела газета «Друг народа», которую издавал врач и ученый Жан-Поль Марат (1743 — 1793). Он с первых же дней революции целиком отдался революционной борьбе и всячески защищал права простого народа, его называли «другом бедняков», откуда и появилось название его газеты. Являясь революционером-демократом, Марат страстно критиковал на страницах своей газеты ту смену власти, которая произошла в стране. Он доказывал, что на смену феодальному гнету пришел гнет «аристократии богатства». Как и другая революционная газета, «Друг народа» пользовалась хлестким слогом и высказывала безапелляционные суждения, на ее страницах разоблачались контрреволюционные планы королевского двора, антинародная политика Неккера, а также склонность к измене вождей партии конституционалистов — Мирабо, Лафай-ета и других. Как говорил Жан-Поль Марат, они усыпляли бдительность народа фразами о братстве и доверии. На страницах своей газеты Жан-Поль Марат учил народ революционной решительности, призывал его не останавливаться на полпути, идти до конца, до полного сокрушения врагов революции.
