— Лучше вернуться в замок, пока они не начали нас искать. Если твои охранники найдут меня наедине с тобой, то я никогда в жизни не докажу, что не являюсь социально опасным элементом.
Себ улыбнулся и встал.
Марианна пошла за ним в сторону замка. Сейчас главным для нее было сконцентрироваться на работе. Это действительно была великолепная возможность для карьерного роста. И может быть, она вернется в Англию без сожаления о том, что лучшая часть ее жизни уже прошла.
— Где ты поселилась? — спросил Себ.
Марианна с удивлением покосилась на него.
— В апартаментах для гостей. Я думала, ты в курсе.
— Я же был в Нью-Йорке.
— Да, конечно, но… — Марианна запнулась. Именно это беспокоило ее, когда принцесса Виктория так настаивала именно на этих комнатах. Это и что-то непонятное в том, как принцесса смотрела на нее. — Твоя сестра сказала, что оттуда я намного быстрее могу добраться до старинных комнат и таким образом сэкономлю время.
— Это уж точно.
— Что-то не так?
— Почему что-то должно быть не так?
Марианна не знала. В этом-то и была проблема. Но все же ей казалось, что принцесса догадывалась об истинных мотивах, по которым Марианна приехала сюда.
Может быть, ей все это кажется. Просто она жутко нервничает, находясь здесь, рядом с Себом, вот и видит кругом несуществующие подводные камни…
— Я зарегистрировалась в отеле, но принцесса Виктория…
— Я рад, что она настояла на том, чтобы ты жила здесь, — прервал ее Себ.
— Правда?
— Конечно. Нет смысла каждый день пробираться через толпу папарацци.
— Точно.
Это действительно было логично. Марианна постоянно видела людей, толпящихся у входа в замок.
— Тут всегда так? — спросила она.
— Они ждут Изабель, — кивнул Себ. — Она приедет домой на пятидесятилетие мамы. И репортеры прекрасно знают об этом.
— Они здесь и ночуют, что ли?
— Эти люди делают все, что добыть информацию. Залезают на деревья, перепрыгивают через кусты, пытаются подкупить прислугу. Они готовы на все, лишь бы получить эксклюзив. Они так на хлеб зарабатывают.
— А Изабель знает, что за каждым ее шагом следят фотографы?
Себ резко остановился.
— Она просто дура, если не знает.
— Ненавижу этих папарацци.
— Мы тоже, — взглянул на нее Себ. — Прости, если они тебе мешают…
— Все в порядке.
— Я не должен был вывалить это все на тебя.
— Прекрати. Мне это даже интересно. — А еще ей нравилось вот так запросто болтать с Себом.
Забавно, но до этого момента Марианна не задумывалась о том, как мало она знает о Себе. Десять лет назад она рассказала ему о себе все: о родителях, о школе, о мечтах и страхах. Но Себ… молчал. Не мог ей открыться, как она сейчас поняла.
Это означало, что он был под постоянным прессингом. Контролировал каждый свой шаг, думал, что говорить можно, а что нельзя. Какой же идиоткой она была, раз не заметила этого.
— О чем ты думаешь?
Марианна усмехнулась. Уж она точно не поделится с ним своими мыслями.
— Ни о чем.
— Ну, пожалуйста. Мне хочется знать. — Его голос был тихий и глубокий. — Я всегда могу сказать, когда ты несчастна.
Марианна посмотрела в его глаза, и ее сердце заколотилось как ненормальное.
Между ними что-то происходило. Девушка это понимала, но контролировать не могла.
— Марианна, — прошептал Себ и медленно, давая ей возможность отойти, провел ладонью по ее щеке. — Ты такая красивая.
Красивая. Это слово, которое она так жаждала услышать, пульсировало у нее в голове.
Себ нежно касался ее лица, и Марианна таяла от его прикосновений.
— Такая красивая, — повторил он.
Он неотрывно смотрел на нее. Марианна чувствовала, что снова влюбляется в эти бездонные глаза. Она уже практически забыла, как одиноко ей было, когда Себ оставил ее одну в Париже.
Да, он ее покинул, и красота в данном случае не играет никакой роли. Это значит лишь то, что он не отказался бы провести с ней ночь. Ни о какой любви речи не идет.
— Не надо, — Марианна отступила назад.
Себ быстро убрал руку и опустил глаза.
— Я не могу, — покачала головой Марианна.
Себ кивнул и пошел прочь.
Марианна поднесла дрожащую руку к губам. Она осталась стоять одна, внезапно ослабевшая и взволнованная.
Он хотел ее поцеловать. Она была уверена в этом. И главное заключалось в том, что подспудно она ждала этого поцелуя.
