И вот бегает по ковру вдоль длинного стола в кабинете растерянного Валерьяна Вениаминовича лысый широколицый коротыш – заместитель министра, академик строительства и архитектуры – и скандалит, бушует на полный голос:
– Ну, знаете, не ждал! Почтенный институт, солидные люди… И так обвели вокруг пальца! Ведь это… даже сравнить не с чем, разве что с тем, как прежде купцы рубль на гривенник ломали в фальшивых банкротствах.
– Вы объясните, пожалуйста, в чем дело? – недоуменно спросил Пец.
– Объяснить! В чем дело!.. – ядовито повторил замминистра. – Как будто вы с самого начала не понимали, не потирали руки: нагреем, мол! Они нам на десятки миллионов новейших материалов и изделий, монтажные машины, специалистов в подмогу – а мы им шиш. Шиш, шиш!.. Нет, формально все верно: ускоренное время, два месяца за сутки на высоте четыреста метров – но черт ли нам в таком времени! А климатика?! Ведь у вас здесь ни дождя, ни снега, ни зноя, ни ветра… комфортные условия с малыми колебаниями температур. Мы этого не могли знать: мы приехали в ясный день и уехали в ясный. Но вы-то ведь знали! А производственная загрузка помещений наверху? Это же курам на смех, пять-десять процентов! Только и того, что лифты бегают…
– Но… мы не представляли, что это для вас так важно.
– Ну да, они не представляли! Десятники у вас строительством заправляют, а не киты вроде Зискинда и Гутенмахера. И в договоре-то как ловко написали… – Замминистра раскрыл кожаную папку с монограммой в углу, прочел: – «Возведенные из материалов и конструкций Министерства сооружения эксплуатируются в открытых полевых условиях». – Закрыл папку, повторил с тем же ядом: – Эксплуатируются в полевых условиях! Формально верно, не придерешься.
– Ну… введите поправочные коэффициенты, – робко вякнул Пец.
– Эх, да какие теперь коэффициенты! – Посетитель уничтожающе глянул на него. – Я вам скажу не как ученый ученому, не как руководитель руководителю, а просто как пожилой человек пожилому: бесстыжие твои глаза, дядя! Все, до встречи в Госконтроле!
И вышел, хряснув дверью. А Валерьян Вениаминович сидел, моргал своими «бесстыжими» глазами и тяжело думал, что ему и отыграться не на ком: договор сочинили Корнев и Зискинд. «И за какие грехи мне суждено за всех отдуваться? Я же действительно не знал о климатике».
Он нажал кнопку, в дверях появилась Нина Николаевна.
– Корнев?
– Нету, Валерьян Вениаминович. И неизвестно где.
– Отправляйтесь на коммутатор… сколько у нас городских линий?
– Двадцать.
– Займите пятнадцать. Обзванивайте все и вся, пока не найдете. Что за легкомыслие: исчезнуть и не известить!..
Секретарша управилась с розыском довольно быстро. Валерьян Вениаминович только прилег на диван, расслабился, прикрыл глаза, подумал, что устал он сильно – и от обилия дел, и от идей, от потрясающих наблюдений, от безграничных возможностей… хочется, чтоб ограничилось все и не трясло душу. «Юркнуть в одну идейку, как в норку: я, мол, ее двигаю, и не требуйте от меня большего. В конце концов, мы всего лишь люди. Какая-то, черт его знает, лавина!..», – как Нина Николаевна заглянула в кабинет:
– Повезло, Валерьян Вениаминович, даже не по всем каналам прошлась. Возьмите трубочку.
– А где он? – Пец встал, подошел к телефону.
– В вокзальном ресторане. Телефон администратора.
Разговор получился скверный – и не только потому, что Пецу на каждую реплику доводилось четверть минуты ждать ответа; это было привычно при вызовах города. Корнев был как-то странно настроен. На упрек директора, что вот, оказывается, как подвели министерство стройматериалов, обесцвеченный инвертированиями голос ответил:
– Наш общий знакомый, Вэ-Вэ, староиндейский мудрец Шанкара о подобных ситуациях говорил: «Восприятие веревки как змеи столь же ложно, как и восприятие змеи как змеи». Мы не знаем, где начинается и где кончается обман или самообман.
– А ваш недавний подъем партизанский в MB в запредельном режиме, насчет которого сами дали подписку! – сердито переключился Пец на другую тему. – Хорошенький пример показываете…
– Подписки для того и дают, чтобы в случае чего освободить других от ответственности, – столь же бесцветно ответили на другом конце провода.
