Только в степной части Крыма цивилизация обнаружила себя километровыми прямоугольниками сельскохозяйственных угодий – подобные таким же на снимках Кулундинской степи и Киевской области (где сам Киев, мать городов русских незаметен).
Логически (и даже математически) все было понятно: предметы городской и промышленной цивилизации, в которых мы обитаем, работаем, среди которых мечемся с портфелями и хозяйственными сумками, имеют размеры в десятки, в крайних случаях немногие сотни метров; да и сделаны они из материалов, коих полно в природе. Но в плане психическом это выглядело издевательством.
– Послушайте, как же так? – волновался Витя Буров, – Вот я инопланетянин, я прилетел. Ищу место, где бы сесть и вступить в контакт. Я же в Кулундинскую степь сяду! На поле кукурузы, которую посеяли, чтобы отрапортовать, а потом забыли убрать…
– А если там еще не победил совхозно-колхозный строй? – поддавал Миша Панкратов.
– Где – там? – поворачивался к нему Буров. – Где это, по-твоему, мог не победить колхозный строй?!
– На планете, откуда ты прилетел, – Панкратов указывал вверх, в MB. – Или проще: у тех разумных существ Эвклидова геометрия не в чести, поля они разграничивают по естественным извивам рельефа – как у нас границы государств. Как тогда опознать их цивилизацию?
– Черт знает… – Варфоломей Дормидонтович задумчиво тер лысину ладонью. – Достигли такого могущества, что сто раз можем уничтожить самих себя и все живое. Грозим всей планете экологическим кризисом, потопом от таяния Антарктиды… А с минимальной космической высоты, с двухсот километров – и поглядеть не на что. Существует ли наша цивилизация? Существуем ли мы?!
– Существовать-то она существует, – Толюня смотрел куда-то вдаль и вбок, – просто – не выделяется.
…Они были разные люди: с разными характерами и жизненными обстоятельствами, знаниями, опытом, убеждениями; и дела они исполняли различные, взаимно дополняющие одно другое. Но при всем том чем далее, тем более работники Шара – если и не все, то по крайней мере ведущие – становились именно они. Люди в крайних обстоятельствах, в которых, как известно, то, что отличает одного от другого и разделяет, отступает на задний план по сравнению с общим, объединяющим всех. Двойственность НПВ и системы ГиМ, где только километры пронизанной полями тьмы отделяют от мечущихся в непокое материи-действия вселенных, где легкие повороты ручек и касания клавишей на пульте равны путешествиям через мегапарсеки и миллиарды лет, интервалы вечности… и не пустые мегапарсеки и интервалы, а содержащие все акты мировой драмы: возникновение, жизнь и распад миров, – двойственность эта равняла и смешивала то, что равнять и смешивать нельзя: обычных людей – и вселенные, рассчитанный на тысячелетия путь познания с одним актом наблюдения. Да, они наловчились мять неоднородное пространство-время, как пластилин, как глину. Но и Меняющаяся Вселенная силой своих впечатлений давила на их психику и интеллект, деформировала, испытывала, как ответственные узлы и детали ракет: на изгиб и кручение, на растяжение и сжатие, на удары, вибрации, едкие среды, скачки температур, на усталость… главое, на усталость.
Они возвращались из трехчасового путешествия к ядру с остекленевшими глазами, осунувшиеся, психически напряженные – и отходили с трудом. У одних повышалась раздражительность; другие, наоборот, впадали в отрешенность, в транс. Впечатления от видеопленок, заснятых в автоматическом поиске и прокручиваемых потом в просмотровом зале, были не столь сокрушительны (спасибо вам, кино и телевидение!), но и после них требовалось время и покой, чтобы прийти в себя.
И зыбок был мир, когда возвращались в город, домой. С сомнением глядели они на ровную степь за рекой, на застывшие на краю ее горы: не застыли горы-волны, катимые штормовым ветром времени, да и гладь степи может возмутиться в любой момент.
И неправдоподобно выглядело ночное небо над Катаганью – скупое звездами, к тому же в большинстве тусклыми, в рисунках созвездий, не сверкающее радиозвездами, новыми и сверхновыми.
А поверни рукоятку – и все оживет, заходит ходуном, заблистает, проявятся держащие наш мир мощные силы. А потом рукоятку обратно – и все застынет в новой
