«Наверное, это Роберт, — подумал он, а потом, совершенно неожиданно для себя, узнал вошедшего человека, и тут же почувствовал страх, глубокий, животный, который сделал его тело ватным и абсолютно непослушным. — Бог мой! Это он…»
Старейшина вцепился в кресло и упрямо сжал челюсти, пытаясь вернуть контроль над телом.
«Я никому не позволю командовать здесь и забрать у меня всё, к чему я так долго шел!»
Но чем больше он пытался контролировать себя, тем сильнее сдавливало шею, будто горячим обручем, тем шире он открывал рот, хватая воздух и задыхаясь, тем ниже сползал с кресла.
Риддик наклонился над старейшиной, взял его за ворот, притянул к себе и тихо спросил:
— Что воины требовали от Совета?
Старейшина закрыл глаза и, чувствуя дыхание Риддика на своем лице, затряс головой.
— Не заставляй пытать тебя. Я умею это делать.
— Они требовали убрать защитный купол…
Риддик отпустил его одежду, и старейшина, весь в липком поту, с белой пеной у рта, упал в кресло, теряя сознание от нахлынувшего напряжения и страха.
Какое-то время Риддик стоял и смотрел вперед себя, не видя ничего, размышляя. Потом он вернулся в библиотеку.
— Где Гера? — садясь в кресло, спросил он у Роберта.
— Ушла наводить в баре порядок.
Риддик кивнул: наверху остался залитый кровью бар.
«Наверное, надо о чем-то спросить Роберта. Но о чем?» — подумал он.
Роберт деликатно молчал, справедливо полагая, что Риддик находится под впечатлением от увиденного, и с нетерпением ждал, когда тот начнет задавать вопросы.
— Расскажи, о чем считаешь нужным.
Роберт приготовил длинный рассказ о том, как шесть тысяч лет тому назад в Галактике неожиданно разразилась чудовищная война, в которой все до единой расы устроили жестокую резню за мировое господство, покоряя отсталые народы, воюя друг с другом за технологии и новые территории. Как флот некромангеров вынырнул из ниоткуда и принялся пожирать союзные планеты Альянса, итак трещавшего по швам. Как Миры, оставшись в одиночестве, начали исчезать или прятаться в темноте.
Роберт набрал полную грудь воздуха и уже хотел было выложить все это Риддику, но осекся.
«Расскажи, о чем считаешь нужным».
А так ли нужны эти древние истории? Будет ли Риддику интересно слышать о том, что ученые успели накрыть Фурию и еще пять колоний защитными куполами, спрятав их от царившего вокруг ужаса?
Роберт посмотрел на Риддика, который сидел в огромном мягком кресле, расслабив плечи, опустив руки на широкие подлокотники, и, неожиданно для самого себя, начал рассказывать:
— Живя на Фурии, мы всегда знали, что планета живая. Мы ощущали ее внутри себя, чувствовали низкое дыхание и слышали ее голос, воспринимая его как свой. Мы оберегали ее от астероидов и комет. Мы исследовали недра других планет, но не смели посягнуть даже на самую маленькую пещеру на самой Фурии. Потом мы объединились с Альянсом. Пришли новые человеческие расы, и всё перемешалось. С веками многие наши способности утратились, а вместе с ними была потеряна и связь с планетой. Осталась только память.
Роберт говорил и говорил. Риддик слушал его и думал о своём. Его не обидели слова, которые он услышал о себе на Совете — репутацию не исправишь, да и действительно много всего было. Но на Совете он узнал другое. Историю своего народа.
В груди заныло, и Риддик прижал руку к левому боку.
Его первые воспоминания были о жутком холоде, боли и голоде. Всю свою жизнь он плотно закрывал дверь в то небольшое пространство, которое все называли душой, и приучал себя к одиночеству. И как тяжело и больно было думать о том, как бы он жил, сложись всё по-другому.
Риддик встал. Хотелось пить. На чайном столике возле дивана на подносе стояли фужеры и графин с темной пахучей жидкостью.
— Что здесь?
— Фурианское вино. Одно из лучших. Очень старое.
Риддик налил в фужер вино и залпом выпил его.
Время течет, уходит, как вода сквозь пальцы. И не вернуть ничего. Но надо двигаться… Двигаться дальше. Не останавливаться!
Риддик поднял голову, прислушиваясь к словам Роберта.
— Считается, что короткие войны хороши для общества, — тот продолжал рассказывать. — Они расчищают территории, развивают технологии. Бесконечные войны, как в нашем случае, способствуют деградации общества, его обнищанию и полному упадку. Но мы решили, что нам вообще не нужны ни какие войны. Мы не хотели, чтобы наши города были разрушены, библиотеки сожжены, культура и история забыты, а цивилизация отброшена на многие тысячелетия назад. Нам не нужны были печаль и тоска, неизбежно поселяющиеся в обществе, которое теряет в войне своих граждан. Почти шесть тысяч лет назад было принято решение остановить время для планеты Фурии и еще пяти колоний, накрыв их защитными куполами и временными пределами. Когда война закончится, у нас будут очень богатые и развитые миры.
