— Это ещё не всё, — сказал Колян. — Землетрясений больше не было, но светомузыка продолжается и по сей день. Полыхает знатно, причем каждые две недели. Под утро. И продолжается эта фигня от пяти до двадцати секунд. Индейцы утверждают, что таким образом сошедшие на землю боги общаются с теми богами, кто остался там, — Колян ткнул пальцем в небо. Попал. — Более того, самые старые из них говорят, что такая фигня здесь уже случалась.
— Когда? — уточнил Владимир.
— Примерно сто лет назад. Их версия гласит, что тогда индейцы чем-то обидели богов и те ушли на время, чтобы вернуться, когда люди станут более совершенными.
— Они большие оптимисты, если вернулись так быстро, — заметил Владимир. — А вот насчёт ста лет — сомнительно. Неужели есть такие, кто на самом деле это помнит?
— Древние индейские предания передаются из уст в уста, — хмыкнул Колян. — Конечно, точные сроки не подгонишь, календарей у индейцев нет до сих пор. В смысле, цивилизованных календарей. А когда переводишь что-то из их системы мер в нашу, данные могут быть не точны.
— А как часто тут вообще бывают землетрясения? — спросил я.
— За всё то время, что я здесь живу, было только одно, — сказал Колян. — Что было раньше, не знаю. Я не интересовался подобной статистикой.
Холден ею наверняка интересовался. Жалко, что я прошляпил папку шефа Маркеса. Наверняка там все это было. Вернусь в город, надо за новой сходить. Теперь-то я уж по крайней мере буду знать, что искать во всех этих документах.
— Понятно одно — в стране становится неспокойно, — сказал Колян. — Если в ближайшие полгода все это не устаканится, надо сворачивать свой бизнес и перебираться в другое место. В Эквадор, например. Собственно, по этому поводу я и хотел с тобой поговорить, — Колян выразительно посмотрел на Владимира.
— Лех, ты погуляй где-нибудь, а мы о делах наших скорбных покалякаем, — сказал Владимир.
— Весь дом в твоём распоряжении, гэбэшник, — ухмыльнулся Колян. — Не суйся только в те комнаты, которые закрыты на ключ. Там я храню трупы своих бывших жен и особо любопытных гостей.
— Понятно, маркиз, — сказал я и ушёл «куда-нибудь погулять». Впрочем, свой коктейль и сигару я с собой прихватил.
В библиотеке я нашёл компьютер с выходом в Интернет, и моё мнение о Белизе сильно улучшилось. Хотя, если в стране есть мобильные телефоны, почему бы тут не быть доступу во Всемирную паутину? Разумеется, скорость загрузки страниц была медленной, но я и не в игры играть собирался.
Конечно, нехорошо без спросу пользоваться чужим компьютером, но Колян сказал, что весь дом в моём распоряжении, если не считать запертых комнат, а библиотека не была заперта. И я подумал, что, раз компьютер является частью дома, я вполне могу им воспользоваться. Тем более, что я не собирался искать какие-то секретные файлы, которые Колян мог хранить на своём винчестере.
Думаю, он их как раз где-нибудь под замком хранит.
Я вылез в Сеть и затребовал по Белизу всю информацию, которая валялась в свободном доступе.
«Гугл-карты» грузился очень долго, и в итоге никаких чёрных пятен или кратеров от падения метеорита там не обнаружилось. Также нигде не было ни одного упоминания о «локальном оптическом феномене».
Всё остальное меня мало интересовало. Средняя продолжительность жизни, валовой продукт, прирост рождаемости… Это все фигня, к делу отношения не имеющая. Впрочем, я и не рассчитывал найти в Интернете ничего нужного. Скорее всего, и местная папка, которую выдают всем новоприбывшим разведчикам, тоже ситуации не прояснит.
Холден и все остальные считают, что ответ можно найти только в джунглях. Значит, надо идти в джунгли.
Странно, но в тот момент я не сомневался, что идти надо.
Это был как раз тот шанс, что представляется раз в жизни. Ну, может быть, два, но уже далеко не всем. Мой шанс на приключение, мой шанс раскопать что-то значительное, что позволит мне сделать имя в журналистском мире. Вернее даже, просто сделать себя. Понятно, что вероятность добиться успеха там, где потерпели поражение представители ведущих разведок мира, весьма невысока, но если я даже не попробую что-то сделать, я никогда в жизни себе этого не прощу.
