Антон шагает отрешённо, углубившись в себя. Ему не до весны. Изменился он страшно: постарел, нос перебит, как у боксёра, в голове много седины, волосы давно не стрижены, на щеках щетина. Брюки мятые.
Подходит к двери мрачного старого здания. Мелькает вывеска "Прокуратура".
24
ВЕСТИБЮЛЬ. Антон входит, что-то объясняет дежурному, тот указывает направо в коридор. Антон идёт, подходит к очереди у двери, спрашивает, кто последний, садится на свободный стул. Ждёт, закинув ногу на ногу и опустив голову, сцепив в замок руки.
25
КАБИНЕТ ПРОКУРОРА. Антон сидит, сгорбившись, на краешке стула, исподлобья смотрит на хозяина кабинета. Прокурор - приторный, прилизанный убеждающе, прикладывая руки к груди, говорит, заглядывает в глаза.
Прокурор. Поверьте, Антон... э-э-э... Николаевич, вы глубоко ошибаетесь: не мог сын Евгения Петровича в этом участвовать. Вы же отлично знаете - милиция тщательно проверила: у него неопровержимое алиби. Его не было в этот день в городе вообще. А настоящих преступников обязательно найдут. Потерпите.
Антон (криво усмехаясь). Полгода уже ищете...
Прокурор. Ну что ж, ну что ж, не всё сразу. Дело сложное.
Антон. А я вам повторяю: я его сразу узнал, как увидел. Я их каждого в лицо запомнил. Это он был - точно говорю.
Прокурор. Ну, дорогой мой Антон Николаевич, сказать всё можно, согласитесь. Вот найдётся, допустим, человек, который скажет: "Я точно видел, как Антон Николаевич пробил стену в квартиру к соседу, залез и убил его..." А?
Антон (снова криво усмехаясь). Ага, и дочку собственную изнасиловал...
Прокурор. Ну что ж, ну что ж, бывают и такие случаи - отцы дочек собственных насилуют...
Антон (бледнея, приподымается). Вы что это говорите? Вы что, издеваетесь?!
Ему не хватает дыхания, он рвёт ворот рубашки. Прокурор вскакивает, плескает воды в стакан.
Прокурор. Ну что вы, что вы! Простите, бога ради! Сами ж этот разговор завели. Успокойтесь...
26
ВЕСТИБЮЛЬ ОБЛАСТНОЙ АДМИНИСТРАЦИИ. Стол у входа. За столом Милиционер. Перед ним - Антон.
Антон (твёрдо). Пока он меня не примет - я отсюда не уйду.
Милиционер звонит по телефону, прикрыв трубку ладонью, почтительно докладывает
Милиционер. ... да, да, требует... Что?.. Хорошо. (Антону) Сейчас к вам выйдут, подождите.
Сверху сбегает по ковровой лестнице лысоватый Чиновник.
Чиновник. Это - вы? Евгений Петрович очень заняты, они не могут вас принять. Да и часы сейчас, и день сегодня - не приёмные.
Антон. Я не уйду, пока не поговорю с ним. Мне надо всего минут пять. (Не давая возразить) Повторяю, мне срочно нужно поговорить с ним по важному для него делу.
Чиновник исчезает. Через некоторое время гудит телефон на столе дежурного. Милиционер хватает трубку, вытягивается в струнку.
Милиционер. Есть! Понял! (Антону) Пожалуйста, проходите: второй этаж налево.
27
КАБИНЕТ. Всё величественно. Необъятный Т-образный стол. Над креслом хозяина кабинета - Вальяжного - само собой, огромный портрет Президента. Антон, как и в прокуратуре, сидит сгорбившись, смотрит исподлобья. Говорит, видимо, повторяя.
Антон. Ваш сын с приятелями изнасиловал мою жену и дочь, сделал меня инвалидом, убил старика-соседа...
Вальяжный (гневно стуча холёным кулаком по столу). Прекратите, в конце концов! Это - ваши бредни. Даже из Москвы приезжали, разбирались - что вам ещё надо? Я понимаю, у вас горе, но ведь и других понимать надо...
Антон. Где ваш сын? Я хочу с ним поговорить.
Вальяжный. Я же сказал: сына моего в городе нет, он - далеко. И последний раз предупреждаю: если вы не оставите нас в покое - пеняйте на себя.
Антон. Что, в психушку упрячете?
Вальяжный. В психушку не психушку, но меры примем.
Антон (вдруг издевательски ухмыляясь). А если я меры приму - а?
Вальяжный смотрит напряжённо, пытаясь понять. Раздражённо машет рукой.
Вальяжный. Все, не хочу вас больше слушать! До свидания.
Антон (многозначительно). До сви-да-ния! Вот именно - до свидания!
Резко встаёт, отпихивает стул ногой, идёт к двери. Берётся за ручку, вдруг разворачивается, на глазах - слёзы.
Антон (рычит). Не-на-ви-жу!
Выходит из кабинета, саданув массивной дверью.
