— В данном случае особенно рад! — с жаром повторил Казарин.
— В данном? Что вы имеете в виду?
— Только одно. Насколько знаю, вас переадресовывают, Сергей Сергеевич, в Горноуральский цирк?
— Предположим.
— Потому и радуюсь. Давно мечтал поработать в одной программе с вами!
Час от часу не легче. Все труднее становилось Сагайдачному таить дурное настроение. «Мало того, что маршрут нарушают. К тому же фокусника этого подсовывают!»
— И еще одному я порадовался, — продолжал Казарин; он точно не заметил, как угрюмо замкнулось лицо Сагайдачного. — Порадовался предстоящей встрече с сестричкой. Как она, Анечка? Давно не видел!
— Спасибо. Жена здорова.
Анна Сагайдачная родом была из старинной цирковой семьи. Прадед — Луиджи Казарини — когда-то, столетие с лишним назад, пришел из Италии, и с тех пор семья успела пустить глубокие корни в русскую почву. Леонид Леонтьевич Казарин, еще в юные годы видоизменивший свою фамилию, приходился Анне двоюродным братом. Рано осиротев, он воспитывался в ее семье.
— Одного не пойму, — отрывисто кинул Сагайдачный. — Какой резон прокатывать нас в одной программе. Номер ваш, насколько слышал, до того разросся, что самостоятельным аттракционом стал.
— Преувеличение, клянусь, преувеличение! — снова воздел Казарин руки. — И во сне не позволил бы себе зваться аттракционом. Многого еще недостает для этого! Кстати, именно потому и еду в Горноуральск. На одном из тамошних заводов для меня аппаратура новая изготовляется. Вот когда аппаратуру эту освою — тогда и развернуться смогу!
Сагайдачный промолчал. Все претило ему в родственнике жены: аффектированность жестов и интонаций, ненатуральный блеск глубоко запавших глаз — тем более ненатуральный, что черты лица сохраняли холодную скованность. Да и самый номер — все эти чудеса без чудес — вызывал у Сагайдачного раздражение. Привыкший вкладывать в свою цирковую работу не только строжайший расчет, но в равной мере и мускульную силу, физическое преодоление, Сагайдачный свысока относился к иллюзионному жанру, считал его второсортным искусством.
И еще имелась скрытая причина для неприязни. До Сагайдачного доходили слушки, будто в молодости Казарин был неравнодушен к Анне и она… Да нет, пустые, вздорные слушки. Ни разу Анна не дала повода для подозрений! И все же Сагайдачному было неприятно, что кто-то может связать имя его жены с этим Лео-Ле, с этим фокусником!
— Что ж, Леонид Леонтьевич, — проговорил наконец Сагайдачный (это прозвучало все равно как — что тут поделаешь!). — Раз начальство решило — значит, ему видней! — А про себя подумал: «Тем более надо принять все меры, отбиться от Горноуральска!»
Он собирался двинуться дальше, но Казарин опять загородил дорогу:
— Одну минуточку, Сергей Сергеевич. Вы и не подозреваете, какую новость я припас напоследок. Зуеву, Надю Зуеву, полагаю, не забыли?
«Зуеву?» — переспросил Сагайдачный одними глазами. Лицо его сразу обрело напряженность.
— Вижу, что не забыли, — кивнул Казарин. — Так вот. Занятное совпадение! Зуева сейчас находится в Горноуральске. Она сначала на Волге жила, а потом.
— Откуда знаете?
— Чистая случайность. Недавно заезжал в Горноуральск и повстречал на улице.
— Занимается чем?
— Все тем же, — пожал Казарин плечами и точно афишу вслух прочел: — Цирк на сцене. Надежда Зуева со своими четвероногими друзьями. Замечу в скобках: сдала, обрюзгла, излишне к рюмочке тянется. Вы ведь, кажется, давно не виделись?
Сагайдачный лишь кивнул. Сделав шаг вперед, он еще раз попытался закончить разговор. И опять Казарин воспротивился этому:
— Еще не все, Сергей Сергеевич! Честь имею доложить: там же, в Горноуральске, вы сможете полюбоваться и дочерью.
— Вы говорите о Жанне? Жанну тоже видели?
— Не совсем, — чуть замялся Казарин. — То есть видел, но лишь на фотокарточке. Мать, хвалясь, показывала. Действительно есть чем похвастаться. Привлекательная, интересная девушка. К тому же, чувствуется, с характером. Удивляться не приходится: наследственность, в отца!
В последней фразе мелькнуло нечто ироничное. Однако Сагайдачный не услыхал или не захотел услышать. Лишь досадливо тряхнул головой:
