Не доходя до переезда, остановились и осмотрелись. Ничего подозрительного не заметили. Переезд был пуст, шлагбаум поднят. Впереди чернели крыши Кегичевки.
— Здорово, ребята! — вдруг раздалось рядом. — Далеко путь держите?
Мы обернулись. Со стороны кустов к нам шел парень. Простецкое лицо с веснушками, чуть вздернутый нос. Светлые глаза смотрят добродушно и открыто.
— Русский, — определил Виктор.
Парень перепрыгнул через канаву.
— Видно, из наших?
— Из каких это наших? — насторожился я.
— Да будет прикидываться. Из пленных. Домой пробираетесь?
— Домой. Немцы по болезни отпустили, — солгал Виктор.
— А где работали? — допытывался парень.
— Дотошный ты, — недовольно отмахнулся Виктор.
— Приходится. Я сам до Харькова пробираюсь, ищу попутчиков, да не всякий мне подходит. Значит, вместе пойдем.
— Нет! — отрезал Клементьев. — Нам в Балаклею.
— Все равно идти через Кегичевку. А за станцией разойдемся.
Чутье и опыт подсказывали, что беглый пленный вел бы себя иначе. Отвязаться бы от него побыстрее! Но как?
Пока я подыскивал в уме варианты, подошли к переезду.
— Ребята, напиться не хотите? — предложил навязчивый попутчик и кивнул головой в сторону железнодорожной будки, стоявшей чуть поодаль от переезда.
— В колонке вода свежее, — ответил я. — В Кегичевке напьемся.
— Как знаете. А меня одолела жажда. Напьюсь в будке. Вы идите, я догоню…
Парень заторопился к будке обходчика.
— Поднажмем, Серафим, не нравится мне этот тип.
Мы ускорили шаг. Но не отошли и ста метров, как нас догнали трое полицаев на велосипедах. Среди них оказался и пристававший к нам парень.
— Стой! — крикнул старший из полицаев и соскочил на землю. — Значит, оба больные. Немцы домой отпустили? — с ходу начал он допрос.
— Больные и идем домой! — зло ответил Виктор.
— Документы есть?
— Были, да затеряли дорогой.
— Беда поправимая. А ну, шагайте вперед! Мы вам выдадим такие справки, которые на всю жизнь пригодятся!
Полицай вскинул автомат.
— Пошевеливайтесь!
Недалеко от переезда находился кирпичный сарай, сюда нас и привели.
— Слушай, — сказал один из полицаев, — как же они будут вместе?
— Кто они?
— Пленные с этим дезертиром.
— Мамалыжника отведешь в комендатуру!
Отворив двери, полицаи вывели на улицу румынского солдата. Держа в охапке шинель, пилотку и котелок, он что-то быстро и горячо говорил.
— Ладно, выкатывайся! — и старший полицай толкнул солдата автоматом в спину. — В комендатуре разберутся, как ты тут оказался.
Полицаи впихнули нас в сарай, заперли дверь на массивный замок и ушли.
Мы молча уселись на кучу мелкой перетертой соломы. Без слов было ясно, что на этот раз попались накрепко, что все придется начинать сызнова.
