— А то, чем ты занимаешься, действительно тебе нужно?
Маша посмотрела в подозрительно хитрые глаза дедушки.
— Деда, в чем подвох?
— Подвох? — Наивно удивился тот. — А в чем подвох?
— Когда ты на меня так смотришь, значит, есть подвох. Либо ножка у стула сломана, либо каша скисла. Я ж тебя знаю…
— Маша, милая, я лишь задал вопрос.
— Значит вопрос с подвохом.
— Вся жизнь с подвохом.
— Особенно с таким дедом как ты, — улыбнулась Маша.
Дед снова рассмеялся. — Да, да, это точно. Особенно с таким дедом, — а успокоившись, спросил:
— И все таки, что там у тебя случилось?
— Не хочется тебе жаловаться, но тетка Лиза, к которой ты меня отправил жить, просто монстр. Она заставляет меня каждые утро и вечер чистить зубы, не разрешает локти на стол ставить. Заставляет носить платья. А если я приду чумазой! О-о-о, — Маша закатила глаза и запрокинула голову, пытаясь, как можно точнее показать реакцию ее тетушки. — Такого наслушаешься… знаешь, ты мог бы и получше мне родственницу найти.
— Пожалуй, не мог. Время поджимало.
— Что?
Старик отстранив от себя внучку, заговорил ровным тихим голосом:
— Я хочу сказать, что родственников не выбирают. Они такие, какие есть.
— Какая досада, — разочарованно всплеснула руками девочка. — Это же мне с вами всю жизнь мучиться.
Старик поднял густые брови. — Машенька, в жизни все так, как должно быть. И не бывает иначе.
— Как? — Удивилась девочка. — Хочешь сказать ничего нельзя исправить?
— О нет, моя дорогая, этого я тебе никогда не скажу. В нашей жизни можно многое.
— Тогда почему мне приходится жить с жуткой теткой и противным братом? А? Как я ни стараюсь, ну ни как не могу избавиться от этой семейки. И убегаю, и в суп червей подбрасываю.
— В суп червей! — Чуть ли не прокричал дедушка. — Я тебя недооценил.
— Эх, тогда припекло… вот я и разозлилась. А ты, не меняй тему, — прищурив миндалевидный глаз, произнесла Маша. — Почему ты оставил меня одну у монстра-тетки? Ты же ещё не уехал.
Глаза старика превратились в узкие щелочки. — Но в жизни всегда есть подвох. Тем более я не одну тебя оставил. Я же подарил тебе пса. Ты уже дала ему имя?
— Ага, — кивнула девочка, не заметив, как дедушка все же ушел от ответа. — Я назвала его волчонок
Дед сначала удивленно сморщился, а потом в очередной раз засмеялся. Надо сказать, этот старик всегда был весельчаком.
— Ты назвала волчонком огромного сторожевого пса?
— Ну, я же не виновата, что он такой огромный и сторожевой. Ты же подарил мне взрослую собаку. А я бы хотела щеночка. Мааааленького такого… — Маша широко улыбнулась, развернув к деду свои ладошки, обрисовывая ими нужные размеры питомца. — Вот такого крошечку.
— Я хочу, что бы тебя кто-то оберегал, раз меня нет рядом. Щенок этого сделать не сможет, — но тут его что-то отвлекло, и доброе лицо старика стало менее игривым. — За тобой пришли.
В дверях стоял пухлый пожилой мужчина с пучком густых усов под носом.
— Мария, идем? — произнес тот, приманивая к себе девочку. — Дедушке надо отдохнуть.
Маша повернулась к старику. — Деда, тебе надо отдохнуть?
Тот скользнул холодным взглядом по фигуре мужчины в залатанном плаще и тепло улыбнулся девочке.
— Нет, это отговорка, что бы забрать тебя поскорее.
Мужчина попробовал оправдаться:
— Ты же понимаешь. Я и так рискую…
— Знаю, знаю, — вздохнул дед.
Девочка обернулась к мужчине. — Ну, Иван Иванович, ещё чуточку, пожалуйста.
— Хорошо, но только чуточку. Я буду ждать в низу. Нам же надо на метро успеть.
— Замётано, — весело кивнула Маша. — Спасибо.
Мужчина робко улыбнулся старику и вышел.
— Иван Иванович, что так боится мою тетку? Будто не мне одиннадцать, а ему, — прошептала девочка.
— Я бы так не сказал, — заиграл бровями дедушка. — Тебя то, он сюда, втайне от нее возит?
— Ну да.
— А что это за слова такие у тебя 'припекло', 'заметано', где понабралась такому?
Маша удивленно посмотрела на своего деда.
— От пацанов из соседнего двора. Мы ещё и не так говорим!
Старик подскочил на месте.
— Ну-ка, ну-ка, и что же вы ещё говорите?
Девочка потянулась к деду и прошептала на ухо несколько детских 'непристойностей', наивно полагая, что данные шаловливые словечки лишь облагораживают столь обыденную взрослую речь.
