Как только самолет взлетел, Люка отпустил стюардессу и сам налил кофе.
— Почему‑то я представляла себе, что ты будешь управлять самолетом, — призналась Джен, в то время как он устраивался напротив нее в кожаном кресле.
— Обычно я так и делаю, но сегодня я хотел поговорить с тобой. Расскажи мне что‑нибудь о себе, Джен. Ты говорила, вы с Раулем часто общались?
— Твой брат бывал в клубе почти каждый вечер, его было трудно не заметить. Он мне очень нравился. Я пыталась убедить его держаться подальше от казино, хотя это было не мое дело. Не из‑за того, что я не хотела его видеть, а из‑за того, какие огромные суммы он проигрывал.
— Он не послушал тебя?
Она покачала головой.
— Я рад, что ты пыталась. Меня согревает мысль, что брату было с кем поговорить.
Джен глубоко вздохнула, она думала иначе.
— Рауль всегда много проигрывал. Вначале он говорил, что скоро удача вернется к нему, но затем, я думаю, он потерял веру. Я умоляла его сделать перерыв, перестать ходить в казино хотя бы на время, но он отвечал, что не может, так как хочет видеть меня.
— Видеть тебя? — переспросил Люка, хмурясь.
— Это не то, что ты думаешь! — воскликнула Джен. — Просто я понимала его, хотя ничем не могла помочь. — Помолчав несколько минут, она заговорила снова: — Рауль все еще оплакивал свою мать. Как и ты… Он рассказывал, что ты именно поэтому бросился в свой бизнес с головой. Он считал, что с ним происходит то же самое, только он не работал, а играл… Оглядываясь назад, я спрашиваю себя о другом: могла ли я помочь вам помириться?
— Сомневаюсь, что ты или я могли помочь Раулю, — мрачно проговорил Люка. — Моя мать никогда не вернется, а отец никогда не изменится. С этим нам обоим нужно было смириться, а Рауль так и не смог этого сделать.
Джен порывисто вздохнула, когда Люка наклонился к ней и взял за руки. Его прикосновение успокоило и одновременно встревожило девушку.
— Ты была добра к моему брату, хотя сама пережила большое горе, потеряв сначала родителей, а затем — сестру. Но ты нашла в своей душе место для Рауля, и я благодарен тебе за это.
— Не нужно меня благодарить, — отозвалась Джен, высвобождая свои руки из его крепких пальцев. — Я нуждалась в Рауле не меньше, чем он нуждался во мне. Мы познакомились спустя год после гибели моей сестры. Мы, как могли, поддерживали друг друга. А что насчет тебя? Ты до сих пор скорбишь, и тебе не к кому обратиться. Ты пытался завоевать любовь отца, но потерпел неудачу…
— Я не нуждаюсь в любви.
— Должно быть, в твоей башне из слоновой кости очень одиноко.
— В башне из слоновой кости? — переспросил Люка с иронией. — Так вот каким ты меня видишь!
— Ты обороняешься, — просто ответила Джен. — Когда умерла Лидия, я думала, что никогда с этим не справлюсь, но я знала, что должна попытаться. Рауль хотел, чтобы твоя жизнь продолжалась.
— Моя жизнь не останавливалась, — запротестовал Люка.
— И тем не менее ты тратишь свое время, изображая курьера, перевозящего драгоценный камень, который твой отец даже не увидит, в компании женщины, которую ты едва знаешь.
— Ты очень подозрительна, — примирительно ответил Люка, откидываясь на спинку кресла.
— А ты разве нет? — парировала Джен. — Разве ты не был бы подозрительным на моем месте? Ты сам сказал мне, что твоему отцу не нужен еще один камень, и я не могу понять, зачем тогда ему нужна эта выставка.
— Может быть, у меня свои планы на камни моего отца.
— Уверена, что так и есть. Но я хочу, чтобы ты был честен со мной.
— Если ты сомневаешься во мне, нужно было развернуться на перекрестке и вернуться домой.
— Я не бросаю дело из‑за сомнений и не убегаю от своих демонов. Предпочитаю встречаться с ними лицом к лицу.
