— Присаживайтесь, — кивнул он женщине-атомоходу. Та недоверчиво поглядела на хлипкие стулья и предпочла стоять.
— Я вот по какому вопросу хотел поговорить с вами, Ксения Васильевна… — полковник отложил пожелтевшие ломкие газеты и старательно вдохнул, дабы начконвоя не учуяла своим нюхом третьедневошного перегара. — Каков моральный дух в этом самом коллективе любительниц Японии? Они ничего лишнего прессе не брякнули?
— Я проглядела видеозапись, прежде чем репортеров выпустить. Все вроде нормально. Девки наши выступили на уровне. Поделки показывали. Стихи читали.
— На жизнь не жаловались? Порядки не ругали?
Погребец пожала мощными плечами, отдаленно напоминавшими пожарную помпу.
— Нет, товарищ полковник. А что?
— Подозрительно это, — полковник подпер кулаком подбородок и мрачно поглядел на фикус, — когда наш человек порядков не ругает и на власть не жалуется. Это сигнал.
— Какой сигнал?!
— Тревожный. Честно вам скажу, вся эта затея с японскими спонсорами мне с самого начала не нравилась. А теперь, когда про это дело еще и пресса унюхала, совсем не нравится.
— Ничего не поделаешь, — опять пожала плечами начконвоя. — Свобода слова…
Представители этой самой свободы слова, то есть Линда с Геной, оказавшись вне стен колонии, часа полтора топали по пустынной проселочной дороге до местной автостанции, периодически проклиная свою незавидную корреспондентскую долю и призывая всевозможные несчастья на гениталии их непосредственного начальника, который сейчас, конечно, греет зад в своем кабинете с евродизайном, пока они тут загибаются от холода, дожидаясь рейсового автобуса. Когда рейсовый «пазик», чахоточно дрожа, наконец подошел, корреспонденты воспряли духом и бойко втиснулись в автобус промеж сумрачных поселянок, нагруженных мешками с капустой и садками с галдящими гусями. Так они добрались до города и на редкость в полном согласии решили сначала выпить по коктейлю в ближайшем баре, чтобы снять стресс, успокоить нервы (как известно, нервы у творческих натур — материал весьма непрочный)…
— На студию попасть всегда успеем, — сказал Гена. — На хрена им там сейчас этот материал? Пойдет в завтрашнем новостном блоке.
Линда согласилась. Только сейчас она почувствовала, как пересохла ее нежная гортань от спертого тюремного воздуха, к которому неуловимо примешивался аромат то ли сакуры, то ли персика. И к тому же осенний промозглый ветер, срывающий с деревьев последнюю листву, заморозил субтильно одетую корреспонденточку аж до бантиков на тонких кружевных трусиках.
Ближайшим «баром» была студенческая забегаловка, официально именовавшаяся «Встреча», а в народе известная под названием «Трахнули по-быстрому». Но коктейли там подавали хорошие, почти правильные.
— И ты считаешь, что они, ну, эти зэчки, действительно обрели как бы… гармонию духа? — спросил Гена свою коллегу, осушив хайболл с «Кровавой Мэри».
— Хрень собачья! — авторитетно ответствовала Линда. — Я этой старой козе, самой главной, в глаза-то глянула. И знаешь, у меня такое ощущение было, будто она натуральная ведьма и жуткая сволочь, которой одно удовольствие притворяться этакой правильной, чистенькой, умненькой и благородной. Мне кажется, что все эти просветленные бабы мотают срок или за убийство или за что-нибудь похлеще. — Линда нервно глотнула поддельного айриш-крима и слегка поморщилась: изжога ей теперь гарантирована. Ладно, может, шеф вечерком шампанским угостит. В постели. Сукин кот.
— Что же может быть хлеще убийства? — усмехнулся Гена, возвращая Линду к разговору.
— Не знаю… А, ладно, пошли они к черту! Мы свое дело сделали. Если еще о каждой бабе, про которую я лепила репортаж, думать, моих мозгов не хватит.
— Это точно, — подколол Гена. — Зачем такой красивой да еще и мозги. Зато с ногами у тебя полный порядок. И с тем местом, откуда они растут.
— Паскудный козел, — без обиды в голосе сказала Линда. — Все вы, мужики, в одном месте клонированные. И все сволочи.
— А то, — усмехнулся Гена. — Ладно, завязывай пить. Поехали в студию, а то главный закатит истерику из-за того, что у нас простой.
И они вышли из бара, причем Линда, расплачиваясь, решительно оставила рядом с пустым бокалом подаренную ей фигурку крысы. Чем впоследствии и спасла свою молодую жизнь.
