– Не беспокойтесь. – В этом месте я ахнула, коснулась ладонью лба и сказала досадливо:
– Прошу меня простить, совершенно вылетело из головы, я вернусь через минуту. – И, оставив Сашу стоять столбом посреди коридора, рванула назад к Деду. Он разговаривал по телефону, улыбок я больше не расточала и, подойдя вплотную, поинтересовалась:
– Что это за дерьмо?
– Я перезвоню позднее, – как ни в чем не бывало пообещал кому-то старый змей, повесил трубку и посмотрел на меня. – Сядь, – сказал он отрывисто, – и не забывайся.
– Даже и в мыслях не было. Ты же мне почти отец.
– Убирайся отсюда, – рявкнул он, но я не тронулась с места. С эмоциями он справлялся быстро, кашлянул, хмуро посмотрел на меня и сказал почти спокойно:
– Мне не нравится происходящее.
– Мне тоже. Особенно появление этого парня. Кто он? Только без дураков.
"Без дураков” Дед не мог и начал издалека:
– Ты же видишь, что происходит. В такой ситуации вполне естественно обратиться к старым друзьям. Вот и все.
– И этот тип вся их помощь? Ты думаешь, он сделает то, чего не смогли мы?
– Думаю, – оборвал он. – Он человек со стороны. Такому легче разобраться в том, что здесь происходит. Взгляд, не отягченный дружбой или старой неприязнью, без груза симпатий и антипатий, который так мешает быть объективным. Теперь понятно?
Я кивнула.
– Пусть твой Саша во всем разбирается, а я отправляюсь в отпуск.
– Нет. Кто-то должен ему помочь.
– Помочь? – решив, что ослышалась, переспросила я.
– Да. И без дурацких амбиций. Я поручил тебе важное дело, постарайся меня не разочаровать. И еще. Засунь на время куда-нибудь подальше свое чувство юмора, оно плохо действует на окружающих. А теперь топай и позаботься о том, чтобы парень не испытывал лишних неудобств.
Я хотела гаркнуть “слушаюсь”, но, коли речь зашла о моем чувстве юмора, решила покинуть кабинет молча, что и сделала незамедлительно. Саша Тихий, специалист по трудноразрешимым проблемам, с постным видом сидел в холле в тени большой пальмы. Я подошла и возвестила:
– Теперь я в вашем полном распоряжении.
– Кончай кривляться, – лениво ответил он, потом не спеша поднялся и продолжил:
– К вечеру реши вопрос с квартирой. А сейчас очень подробно, в деталях, обо всех трех убийствах. Или их уже не три, а больше?
– Бог миловал, – пожала я плечами.
– Где нам удобнее поговорить? – спросил он.
– В моей квартире, – ответила я, – если вы не против.
– Не против, – порадовал он. Начало было обнадеживающим.
– Прошу вас, – резвилась я, весело забегая вперед, – моя машина на стоянке, это в трех шагах от двери.
Он хотел мне что-то ответить, но в последний момент сдержался и только нахмурился, демонстрируя свое недовольство. Мы добрались до машины, и я с улыбкой спросила:
– Где вы предпочитаете ездить, впереди или сзади?
Он распахнул дверь и плюхнулся на переднее сиденье, а я завела мотор, и мы тронулись в направлении моего дома. По дороге Саша не проронил ни слова, лишь изредка кивал, например, когда я сообщила, где он будет жить, и поинтересовалась, нужна ли ему машина.
Отставной генерал стоял на балконе.
– Добрый день, – крикнул он.
Я помахала ему рукой, мы въехали в гараж, Лукьянов покинул машину и без любопытства огляделся.
– Прошу вас, сюда, по лестнице и направо. Я шла впереди, полуобернувшись к своему гостю и ласково улыбаясь, при этом не забывала отчаянно вилять бедрами. Гость на это никак не реагировал, должно быть, у него плохое зрение, а может, он “голубой”? Сейчас это модно.
– Вот здесь вам будет удобно, – указав на кресло, сказала я. – Чай, кофе? Может быть, коньяк?
– Перебьюсь, – отмахнулся он, – давай о деле.
– Если не возражаете, я сделаю два звонка.
– Не возражаю, только звони при мне.
– Вы имеете в виду… – Я едва не зарыдала, так больно меня ранило чужое недоверие. – Уверяю вас, Александр Васильевич, я… – Он схватил меня за руку, выражение его лица не изменилось, но мои пальцы он стиснул так, что я поморщилась.
– Я тебе говорил: кончай кривляться. “Это уже кое-что”, – решила я, выдернула руку, потрясла ею немного и сказала:
– У меня приказ всячески помогать и содействовать, я должна быть вежливой и проявлять заботу.
