Для тех из вас, кто все еще думает, что я ничтожный, зацикленный на себе придурок? У меня такое чувство, что вам это понравится.
Очень.
ГЛАВА 2
В комнате Джеймса темно. По стенам тянутся тени, и единственный свет исходит от ночника Базза Лайтера в углу комнаты. Это главное во всех мальчишеских комнатах. Желтый и зеленый? Нет, спасибо. Стены голубого и кремового цвета, мебель цвета вишня. Баскетбольная сетка для малышей у одной стены, и схема движения поездов в полный размер на другой стене. Удобное кресло-качалка стоит между двумя арочными окнами, в котором в ожидании своего часа лежит потрепанная книга Баю-баюшки, Луна. На стенах висят фотографии семьи — и нового Стадиона Янки. Плакат Металлики прикреплен сзади двери.
А я хотел спереди и по центру, но Кейт меня обломала.
Когда я вхожу, большие темные глаза Джеймса загораются. Он идеальный мини-я — его нос, подбородок, черные волосы, которые торчат в разные стороны.
— Доброе утро, приятель.
Он держится застенку кроватки и качается, словно шимпанзе.
Он аккуратно произносит свои слова, делая упор на согласные. Как робот.
— При-вет, па-па.
Как же классно.
Я поднимаю его на руки, высоко, и покусываю живот, заставляя его визжать. Потом я его опускаю и прижимаю к себе. Он поворачивает головку и кладет ее на мое плечо, а его дыхание щекочет мне шею. Целую его волосы.
Никогда не понимал тех парней, которые отказываются обнимать и целовать своих детей — особенно их сыновей. Хладнокровные придурки, если вы меня спросите. Идея о том, что слишком много любви сделает мальчика мягче — большая куча дерьма.
Если хотите, чтобы ваш ребенок был уверенным в себе — чувствовал себя в безопасности? Вы должны дать ему хорошую базу, быть правильным примером. Возьмите моего старика, например. Я рос, зная, что отец может запросто надрать мне задницу каждый раз, когда я переступлю черту. Что он и делал. Часто. Но старик также показывал мне каждый день, что он на моей стороне. Что он любил меня, гордился всем, что я делал или пытался сделать. Джеймс будет расти также.
Мне в нос бьет прогорклый запах.
— Господи, Джеймс.
Кладу его на стол, чтобы переодеть.
Вы удивлены. Не стоит. Настоящие мужчины меняют памперсы.
Я подумываю напечатать это на футболке.
На самом деле, все, что может делать Кейт — купать, укладывать спать, кормить ночью — я тоже могу это делать. Вроде как должен.
Когда Джеймс родился, Кейт было всего двадцать восемь. Для профессионала в нашей области это рано.
И как бы счастлива она не была стать матерью — несмотря на груз вины — она просто была не готова променять карьерную лестницу на Мамочку и Я и чертовы Задовиляющие песни.
Няня или группа по присмотру за детьми даже не обсуждались. Когда я был маленьким, даже не любил сдавать на побывку своих собак. Ни за что не отдам своего ребенка каким-то незнакомым людям, при этом каждый день надеясь, что они не причинят ему вреда.
Но я обещал Кейт — однажды — что я воплощу в реальность все ее мечты. Поэтому мы нашли компромисс. Вот как это было. Вы найдете окончание этого обмена особенно приятным… или, по крайней мере, для меня так было:
Джеймс — возраст четыре недели.
Когда я переступаю порог нашей квартиры, время уже десять тридцать. Вам это может показаться поздним часом, но в сфере банковского инвестирования это вполне себе в порядке вещей. Сначала встреча в семь часов, затем конференц-звонок в Индонезию, еще пара часов потрачены на просмотр договоров, и вот он я.
Когда Джеймс только родился, я взял двухнедельный отпуск, но теперь вернулся в офис, готовый рваться в бой. А Кейт сидит дома. Мы обычно делим обязанности по ночному кормлению, но так как мне сложно связанно говорить — не говоря уж об управлении миллионами долларов — когда ваш мозг на половину спит, кормление выпадает на ее долю, так что я могу провести всю ночь с закрытыми глазами и тем самым не уменьшить состояние своих клиентов.
Бросаю ключи на стол и пинком закрываю за собой дверь. Захожу в гостиную — Кейт сидит на диване с корзиной белья у ног, сворачивая ползунки, которые отправятся к стопке своих собратьев на столе. Ее длинные мягкие волосы — ощущение от которых мне так нравится, когда они ниспадают между моих ног — забраны в пучок. На ней короткие пижамные шорты и голубая футболка, и я не могу не заметить, что ее все еще большие от кормления груди не стеснены лифчиком.
